– Папа?! – я на миг даже перестала плакать. Подняла глаза. Так и есть – мой самый близкий человек сидел рядом со мной на ступеньках, положив руку на мое плечо и ласково и нежно глядя на меня. Вот этот мужчина никогда не предавал и не предаст меня. Не соврет. И на самом деле любит…

– Я знаю, что вчера тут было, Солнышко. Мне Минерва объяснила, в чем дело. Я проснулся ночью, утром сюда.

– Ты убежал из больницы?

– Нет, меня отпустили, да я бы и так сбежал. Тебе здесь я нужнее, малышка.

– Ты вовремя проснулся, папуль… - я уткнулась в его плечо, как когда-то в детстве, когда обижалась на маму, не могла поделить игрушки и дралась с Гарри, как когда получила свою единственную за всю жизнь тройку…

– Наверное, твой папа знал, что будет тебе нужен. Ты же у меня единственная. И я просто не мог сейчас не быть рядом… - я снова расплакалась. Но теперь меня обнимали сильные добрые теплые руки, я чувствовала бесконечно родной запах его рубашек и одеколона – папа всегда пользовался только одним запахом. И теперь я понимала, что я не одна. К нам спустился и Гарри, сел с другой стороны от меня, приобнял. Братишка тоже плакал, не по той же причине, но тоже плакал.

Я не знаю, сколько времени мы трое так просидели. Обнявшись, чтобы лучше чувствовать присутствие друг друга, все вместе. Как было всегда. Пока не уснул папа. Я вообще смутно осознавала реальность. В голове была лишь одна мысль – солгал. Он убийца. Просто пользовался мной, а я… Я люблю его…

После похорон Дамблдора школа досрочно закрылась. И ни у кого не возникло вопросов, почему. Смерть директора… Это была настоящая потеря для Хогвартса. Ученики во время похорон рыдали. А я уже нет. У меня больше не было слез, до похорон я непрестанно проревела не один день. Папа все это время был рядом. Он не мешал мне плакать, но все же мне было легче. Я знала, что он рядом. И это приносило пусть крохотное, но облегчение…

После похорон мы переехали в Литтл-Хэйминг. Пришлось немного потесниться нам, Ивз и Сириусу – Рем сейчас жил с Тонкс, они наконец перестали скрывать свои отношения. Не лучшее конечно выбрали время, но все же. У нас осталась и Гермиона. И не раз заглянул Хагрид, для него смерть Дамблдора тоже стала большой и ощутимой потерей. Как и для всех нас…

В первые дни после случившегося я еще раз увидела Северуса. Это произошло в день нашего возвращения в Литтл-Хэйминг. Мне стало уже легче, но теперь мне нужно было просто подумать, все осознать. В одиночестве. Такое одиночество мог мне дать только наш с Джеймсом тайный домик. Куда я и отправилась. Вот только побыть там одной мне не удалось. Не успела я присесть в уголке, радуясь тому, что рядом хотя бы нет заплаканной Гермионы, опять затосковавшего Гарри, папы, который и сюда-то отпустить меня не хотел, что я наконец-то могу дать волю слезам, как в домик вошел еще один человек. Я подняла голову – подумала, что это папа или Сириус, просто я забыла вернуть домику невидимое состояние. Но я ошибалась.

– Кэтрин? – раздался еще недавно такой родной и любимый голос, теперь же – самый ненавистный голос на свете. Я вскочила на ноги, радуясь, что на мне маховик и браслет валькирии, и я вполне могу колдовать. Тем более – я мракоборец. Меня ведь не уволили – я помогла защищать школу, потому моя дерзость была прощена.

– Не смей называть моего имени, ясно?

– Кэт, послушай, я еще в тот день должен был сказать… - тихий голос, тише, чем всегда.

– Что ты убьешь Дамблдора? Да. Жаль, что ты не сказал. Я бы так не страдала потом. Я бы сразу тебя посадила.

– Посадила? – в его голосе прозвучала какая-то горечь.

– Ты убийца. А убийцы должны сидеть. – Каждое слово давалось мне с огромной болью, я понимала, что откровенно вру, но после его лжи это все уже не имело особого значения. Я понимала, что не смогу его арестовать, рука не поднимется. И я даже не боялась, что он меня убьет, у меня после того вечера опустело внутри. Стало не хватать чего-то очень важного…

– Прости… Я хотел сказать тебе… Я не мог…

– Ты мог. После предложения. Ты мог сказать… - я с трудом удерживалась от слез.

– Не мог… Послушай…

– Убирайся отсюда. Тебе повезло, что я не могу ничего сделать тебе. Но и видеть не желаю. И когда в следующий раз ты попадешься нам – мешать Гарри не буду. – Мне нужно было, чтобы он ушел. Потому что сердце буквально разрывалось на части, слезы застилали глаза, и только сквозь пелену я видела палочку в его руке.

“Что он вообще тут делает?! Зачем мне что-то объяснять?! Тем более объяснений просто не может быть. Он убийца. Такой же, как, например, Долохов… Убийца…”

– Я дал Непреложный Обет! – почти выкрикнул Северус. Я не сумела сдержать предательски текущие по щекам слезы. Я почти не слышала, что он говорит, и не понимала… - Я поклялся это сделать!

– Ну и молодец. А меня убить ты клялся? – я с огромным трудом заставила себя поднять на него глаза. С губ уже рвалось парализующее заклинание.

“Я должна его арестовать. Обязана. Это моя работа”.

– Нет…

– Катись отсюда! Я ненавижу тебя, видеть не хочу! Я три года верила тебе! Убийца!