– Почему влюбляются в валькирий? – задумчиво спросила я. – Ведь что-то же заставляет мужчин это делать? Причем не всех подряд, а как-то выборочно, единично.

– У меня на этот счет такая теория, что вы посланы тем, кому нужен ваш свет, - тихо ответил папа. – Тем, у кого в душе чего-то не хватает, что-то холодит, как-то пусто. Вы ниспосылаетесь как награда, как символ новой жизни, как возвращение душевных сил. Твоя мама встретилась мне, когда я был совершенно один и с головой топил себя в работе, так как это не давало впасть в депрессию. Я не верил людям, никого не ценил. И внезапно я встретил Роуз и все изменилось, Кэт. Я стал заводить дружбу с людьми, стал более открытым, мой характер стал теплее. В жизни появился какой-то смысл, кроме карьеры. Я был счастлив. Она была в моей жизни шестнадцать лет, четырнадцать из которых была моей женой. И все это время, милая, я был счастлив… - он замолчал, как-то внезапно погрустнев и став каким-то очень задумчивым.

– То есть без нее в твоей жизни смысла нет? – спросила я.

– Есть. Ты и Гарри. И когда-нибудь настанет миг, когда вы бросите вашего старика одного… - вздохнул папа.

– Неправда. Даже когда мы будем родителями и будем строить карьеру, ты будешь нам нужен, пап. Ты нас вырастил. Бабушек, дедушек, теть и дядь я или не знала, или не помню. Мамы с нами нет. Для меня все эти люди собраны в одном тебе. Кроме разве что мамы, ведь я ее помню. А для Гарри ты не просто дядя, ты человек, который его воспитал. Отец, мать, дедушка, старший брат. У Гарри никого, кроме нас двоих и Сириуса, нет. Мы будем ему нужны всегда…

– Надеюсь, - улыбнулся папа. – Что планируете делать дальше?

– Моя лжесвадьба и я сбегу, посещу Афины, Федерацию Сов, Гарри останется здесь, полагаю, до дня рождения. И задержится после. А потом в школу.

– Не стоит, - папа помотал головой. – Я об отправке Гарри в школу. Не думаю, что нужно это делать…

– Почему?! – изумилась я.

– Во-первых, после смерти Альбуса, мне кажется, школа перестала быть таким же безопасным местом, каким была раньше. Во-вторых, в Министерстве в последнее время творятся вещи все более и более непонятные. По-моему, Беллатриса не просто имеет там своих людей…

– Они у нее всегда там были, Люциус к примеру… - перебила я папу.

– Да. Но сейчас, мне кажется, она пробирается к власти. Представь, что будет, если ей это удастся. Или уже удалось…

– Пап, в таком случае тебе стоит…

– Я уже написал заявление, что хочу сложить полномочия. Почувствую неладное – сразу же подам. И буду осторожен, за меня не волнуйся.

– Ладно, ты прав. Гарри не пойдет в школу. После Федерации я вернусь за ним и мы скроемся. Он слишком желанная личность для Пожирателей.

– И ты тоже… - мрачно заметил папа. – Если учесть, что в «Пророке» она уже имеет огромный вес. Про тебя и Гарри писали гадости. Связанные со смертью Дамблдора. Белла настраивает всех против вас, Кэт. Ты для нее такая же нежеланная личность, как и наш парень.

– Не для нее, скорее для Долохова и Малфоя…

– Главное не бойся, милая. Вы с Гарри пережили ужасную ночь, будучи маленькими детьми. У вас есть все мы, ваши друзья, и мы от вас не откажемся. И вы есть друг у друга. Вы справитесь, дочка, я уверен. Ты доказала, пока я спал, что ты уже взрослая. Я горжусь тобой! – папа обнял меня, я спрятала лицо у него на груди, думая, как мне будет его не хватать. Он всегда в меня верил, и это давало мне силы…

– Береги себя, пап. Второй раз остаться без тебя я не смогу. Не вынесу.

– Все будет в порядке, обещаю. Я еще хочу увидеть кучу внуков, - улыбнулся папа.

– Если они будут… - вздохнула я.

– Не говори «если», говори «когда», Зайка. У тебя не должно быть сомнений, только уверенность. Ты победишь, выйдешь замуж и будешь счастлива. Так и будет, верь мне. Я это знаю.

– А я тебе верю… - улыбнулась я. В комнату зашли девочки и папа ретировался. Наутро я выловила Гарри, которого миссис Уизли казалось специально загружала работой, как и остальных из Супер-тройки. Устроив брату допрос о его планах, я узнала много нового и интересного. Оказалось, братишка собирался искать крестражи, причем, судя по всему, ему мыслилось отправиться одному.

– Крестражи – пояснял он. – Это такие своеобразные хранилища души. Белла создавала их, когда кого-то убивала. Вот почему она вернулась. Каждый крестраж может ее вернуть.

– То есть пока они есть, она не умрет? – уточнила я.

– Именно. Так она и вернулась.

– И сколько она их сделала?

– Вроде семь… - пожал плечами Гарри. – Но как минимум два уже уничтожены. Тот, из которого она возродилась, наверное, и кольцо Слизерина.

– Кольцо Слизерина? – не поняла я. – Оно же пропало, его даже у нас не было.

– Его где-то нашел Дамблдор. У него очень рука почернела, но он его уничтожил.

– Почернела рука?! – я такого не заметила, я как-то не обратила на это внимание. Но ведь чернеет и иссыхает кожа от проклятья. Дамблдор, выходит, был проклят?! Интересно, насколько сильно, и как ему удавалось сдержать все в пределах одной только руки?! А еще в голове возникло бесконечно много вопросов «почему?». Почему Дамблдор не рассказал мне о крестражах? Он же знал, что я валькирия, что эта информация могла бы быть мне полезна. Почему Гарри ничего не говорил? Знал ли Северус о крестражах, о проклятье кольца, обо всем этом? Профессор ведь верил ему… И если знал, то что именно? И почему не говорил мне? Видимо, он и правда не изменился, хотя теперь, после свалившегося на мою голову из уст Гарри рассказа, я уже ничего не могла знать наверняка.