– Не дождешься. Эй, приятель, - Малфой оглянулся. С меня спали чары Кэт, когда Люц ее разоружил, но я все равно не спешил колдовать. – Почему ты мне не помог?

– Я давно понял, что это Реддл, - я снял капюшон и подошел к ним. Глаза Кэтрин на миг расширились, но тут же в них снова отразилась тоска, боль и какое-то странное внимание.

– Почему не сказал?! – удивился Малфой между тем.

– Решил проверить твою догадливость.
– Бросил я. В нашей компании я был фаворитом у Темной Леди, и получается, главным сейчас. Значит, я мог выручить Кэт.
– Я увидел цепочку маховика. Что будем с ней делать? – я прилагал неимоверные усилия, чтобы не смотреть на каштановые кудряшки, карие глаза и измученный взгляд моей девочки. Удавалось, но ценой огромных усилий. А она, наверно, меня еще сильнее ненавидела за это.

– А если поймать ее и отвести к Антонину? – Малфой приманил палочку Кэт.

– Люциус, ты же знаешь, что я все равно вооружена, на мне маховик. – Заметила та.

– Но ты устала уже, а нас двое… - прищурился Малфой.

– Да, ты прав, мне с вами не сладить, - покорно согласилась Кэтрин. – Может, тогда дашь мне последнее желание осуществить?

– Нет… - буркнул Люциус.

– Да, - отозвался я. – Люциус, пусть… - я скомандовал. Здесь и сейчас я был в более привилегированном положении, чем он.

– Но это же ловушка, хитрость, - воспротивился Малфой-старший.
– Импе… - я не дал ему договорить, все еще не глядя на Кэт, и прервал его.

– Я сказал пусть… Пусть делает, что ей надо. Ты ее должник вообще, ты метлу ей сжег…

– Новую купит, папочка-то богатый, если уцелеет, конечно, - издевательским тоном молвил Малфой. Я подумал о том, что после Долохова придушил бы и его. С удовольствием.

– Спасибо, Снейп… - голос Кэт едва слышно дрогнул, вызывая во мне бурю эмоций – я спасал ее, оставаясь тем, кто причинил ей ужасную боль, а главное – я видел ее, ее саму, теперь знал, что она жива и здорова. Это приносило и счастье, и боль – от того, что мы все же не вместе.
– Я сейчас, только попрощаюсь с родными, ну, через колдографию… сейчас… - Кэт резким движением кинула что-то к ногам, эта штука взорвалась и на пару минут окутала девушку туманом.

– Реддл, зараза!
– возмутился Люциус. – Северус, ты болван! Я знал, что она трансгрессирует… - он был явно взбешен, но мне было решительно на него плевать.

– Я тоже. Но она была с маховиком и могла бы колдовать… - почти лениво отозвался я. – А драться с валькирией глупо, их трудно поймать.

– Могла, так почему не стала?
– не унимался Малфой. – Куда вот она перенеслась?

– Почему не стала, не знаю, скорее всего, устала уже или торопилась к остальным. Куда перенеслась, уже неважно, ее тут уже нет и все. И нам пора… - я торопился его убрать, чтобы он не нашел Кэт, несомненно, остававшуюся там.

– А если она спряталась? – поднял брови Люциус.

– Я обыщу рощицу вокруг, а ты иди к Долохову и отчитайся. Если что – побег Реддл мы не ожидали… - “и от Антонина мы отмажемся, обойдется и без малышки. Ему она ни к чему совершенно”.

– Понял. Но рощу осмотри… - скомандовал Малфой, трансгрессируя. Я усмехнулся. И так бы не стал, а уж его команды выполнять меня никто не заставлял. Я огляделся кругом, посмотрел в сторону, в то место, где пару мгновений назад стояла она. Улыбнулся, ничего не сказав, и трансгрессировал. Улыбнулся потому, что знал - она еще тут. Я это чувствовал. И, естественно, понимал, что эти минуты изменят ее мнение обо мне. Может, даже получится встретиться и она выслушает.

– Спасибо, Сев… - последнее, что донеслось до меня и согрело надеждой. Она назвала меня по имени. Краткой его формой, а это уже давало какой-то шанс на прощение в будущем. Впервые за много дней я сейчас улыбнулся. Я видел ее своими глазами и теперь знал – с ней все в порядке. Все хорошо.

А теперь я сидел в гостиной очередного особняка, где мы остановились, в компании Долохова, уже отошедшего от побега Кэт, и Блаттон, спокойно и невозмутимо подпиливавшей ноготочки. В первый вечер Антонин кричал, ругался, ворчал и злился. Ведь мы упустили Кэтрин Реддл, негодяи. Точнее, это я дал ей сбежать, не желая, чтобы она страдала.

Беллатриса обрабатывала очередную министерскую личность, мы все ближе подбирались к креслу министра. Нет, сама Белла в него, конечно, не сядет, как и я и Долохов. Но мы будем все и всех контролировать, через Империус, конечно. Сейчас мы уже следили за перемещениями, за несовершеннолетними, за теми, кто был из семей маглов. Оставалась самая малость – посадить на кресло министра своего раба. Я немного волновался за Тома, непосредственно близко работавшего к министру. Но пока мы его не трогали, пока Белла его словно берегла на дальнейшие планы. Меня же мыслилось посадить на кресло директора школы. Я не сопротивлялся, но искренне надеялся, что этого не произойдет, что что-то помешает. Во-первых, я этого не хотел, во-вторых, представлял, как там меня ненавидят после того, что я сделал в мае, и мне становилось страшно, не за себя, но я и представить не мог, как буду смотреть во все эти глаза и жить в атмосфере тотальной ненависти… Без единого человека, который верил бы мне, рядом…

А сейчас я сидел, слушая их болтовню, смотрел на огонек в камине и сжимал в руке бутылку огненного виски. Пока еще нетронутую.

– Завтра там свадьбу гуляют, потом еще одну, - покривилась Блаттон. – А меня даже не позвала, хотя в университете кричала, что мы будем лучшие подруги. Ну и славно, не видеть эти сладенькие рожи маглолюбцев и всяких псин… - Долохов непонимающе поглядел на нее, - ну, этого, Римуса ихнего, – пояснила девушка. Антонин кивнул.

– Ну, весело им. Пусть веселятся, недолго осталось всем этим жалким волшебничкам, - хмыкнул он. – Она там счастлива, небось?