– Ну не кисни, ты ж замуж не выходишь, выйдешь по любви и с размахом! – улыбнулась она. – Ты завтра уходишь? – я кивнула. – Ну, удачи! Еще увидимся после войны. Обязательно!

– Не сомневайся! – улыбнулась я ей. Мы до ночи разговаривали об отвлеченных глупостях, потом поднялись Герми и Джинни и мы устроили маленький «девичник» - сидя в пижамках с шоколадными лягушками в руках, мирно разговаривали – о парнях, одежде. Старались не затрагивать войну. Чтобы хотя бы на один вечер отвлечься от того, что творилось кругом. Тонкс побыла с нами немного и они с Ремом ушли.

А утром начались хлопоты… Меня красили, завивали волосы – уже дома, в Хэйминге, наряжали. Хлопотали Жоззи и тетя Молли с Тонкс. Я полностью доверилась им, прикидывая в уме, что взять с собой в сумку. Мне надлежало наделать колдографий, показаться толпе собравшихся гостей (треть знала о фальшивости мероприятия, остальные – нет), подняться наверх для последних минут бытности незамужней девушкой. А дальнейшее было в руках Фреда и Джорджа…

Платье по длине подошло, но оно было просто отвратительно внешне. Длинное, белое, с открытыми плечами, но какими-то огромными лямками-лифом, идущими внахлест. Украшенное уродливым цветочным серебристым орнаментом. В общем, не платье, а сплошной ужас.

– Ну ты красавица, хоть под венец иди! – восхитилась тетя Молли, закончив собирать меня прекрасную…

– Она туда и идет, - отозвалась Тонкс.

– Просто не дойдет немного, - закончила Жоззи.

– Совсем чуточку, - добавила я, вернувшись в реальность. Мы хором рассмеялись, зная, что на самом деле ждет собравшихся гостей. Девушки наконец облачили меня в платье и фату, под которыми я оставила на себе кеды, джинсы и топ без лямок. Они ушли, я же собрала сумку и поспешила вниз.

– Я так счастлива! Это так прекрасно! – именно такого рода реплики я с сияющей улыбкой посылала всем кругом. А сердце билось все чаще при мысли о том, получится ли. Колдографии с гостями и близкими, с счастливым папой, друзьями, одна, с «женихом», которому на ухо я шепнула, какой у него ужасный вкус на свадебные платья. Сириус возмутился, но решил, видимо, напоследок мне это простить. И вот, когда пробило одиннадцать, я вздрогнула. Оставалось каких-то жалких полчаса, в половине двенадцатого меня тут уже не будет…

Я поднялась наверх – припудрить носик и поговорить с папой перед свадьбой – официальная версия. На деле – попрощаться с папой и сбежать.

– Ну что, дочка, - пока я надевала сумочку с вещами на плечо, заметил папа, пошедший со мной вместе. – Ты уходишь? Твердо решила?

– Да, ты береги себя, - облизнула я вмиг пересохшие губы. – Не знаю, что нас ждет. Но береги себя.

– А ты себя. Не знаю, когда теперь тебя увижу, мало ли когда ты зайдешь за братом, да и всякое может случиться, он вон все время наготове, если вдруг бежать придется. А ты же сразу к нему, если что…

– Я вернусь, пап. Не знаю когда, но обязательно вернусь. Ты главное жди. И вот, – я дала ему мою колдографию. – Знай, что со мной все хорошо. Я заколдовала ее. Если улыбаюсь – все в порядке. Если улыбка пропадет – что-то со мной случилось. – Я не врала, я именно так и сделала, понимая, как папа будет волноваться. А так пусть знает, что я жива и все отлично. – А я и так узнаю, как ты, если уж что… - привязка браслета к нему теперь была активирована, как и к Гарри. Теперь я всегда могла узнать, как двое моих самых главных мужчин.

– Какая же ты уже взрослая… - вздохнул отец. – Дочка-дочка… Как ты повзрослела… Вот только я заплетал тебе косички, покупал мороженное, вот только купил твою первую метлу и даже укачивал тебя в кроватке. А ты уже сбегаешь с собственной свадьбы. Выросла… Знаешь, Кэт, мама бы гордилась тобой. Тем, какая ты. Ты стала такой, как она хотела. Доброй, честной, смелой и умной. Я горжусь тобой, дочка.

– Пап, умоляю тебя, береги себя. Держитесь. Все кончится. Меньше чем через год, я это чувствую. Крепитесь, все вы.

– Обещаю, Зайка моя, - папа крепко меня обнял. – До встречи?

– Да, пора… - я отстранилась. – Я люблю тебя, папуль.

– И я тебя люблю, милая. И да, парочка советов. Во-первых, осторожность всегда. Во-вторых, не суди о людях однобоко. И знаешь, напоследок… - эти слова застигли меня на подоконнике комнаты. Я замерла. – Иногда, девочка моя, людям просто необходимо дать шанс досказать то, что они говорят. Иначе можно очень много чего потерять и испортить… Ты поймешь, что это значит. Люди, даже если они нанесли тебе ужасную боль и обиду, все же заслуживают право на объяснение мотивов и причин своего поступка. Всегда… - я кивнула, уже превращаясь в сову. Сумка была заколдована так, что стала пятном моего оперения. И вот белоснежная сова, снявшись с подоконника, улетает далеко на юго-восток. А за ее спиной в комнатке раздается взрыв, грохот, летают какие-то непонятные создания, повсюду дым, шум, гам, с грохотом разбивается из ниоткуда возникшее стекло, мебель летает по комнате, исполняя причудливейший танец, а в небе появляется сотканная из какого-то черного порошкообразного дыма абстрактная аморфная отметина. Дальше смотреть на то, во что превратили Фред и Джордж мою комнату, я не стала. Тем более что в комнату начали вбегать люди, в том числе вышедший было папа. И уже раздались крики «где Кэтти?», «где невеста?».

По крайней мере, первая часть моего плана увенчалась успехом. Но это было только начало. Теперь, поручив остальным довести дело до конца, я улетала отсюда. Не зная еще, что нас теперь ждет. Белоснежная сова с черным пятном-сумкой улетала в неизвестность…

========== Она исчезла… (Снейп) ==========

«Дочь и воспитанник заместителя Министра Магии замешаны в гибели директора Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс Альбуса Персиваля Дамблдора?!» - гласил один из заголовков на первой странице очередного номера «Пророка». Мне газету продемонстрировал Долохов, который в последнее время проявлял намерение со мной еще больше подружиться. Я чуть не подавился кофе, который в тот момент пил. Статья «обличала» Кэт и Гарри во всех смертных грехах. Дескать, мистер Поттер ведь заявлял, что видел, как погиб Альбус Дамблдор, лично. Может, потому, что это он и его сестричка приняли в этом участие? Статья была совершенно бредова, но ведь те, кто не знает обстоятельства смерти директора школы, могут и засомневаться: а вдруг это так?! Тем более что «Пророк» - вполне солидное издание.