–  Пойдем с одними дружинами, - возразил Изяслав братьям, - и застигнем полочан врасплох. Втроем-то мы живо Полоцк возьмем! Примучим Всеслава, тогда вся Русь будет в нашей власти! Конец распрям и раздорам. Учиним новый порядок распределения столов княжеских.

–  Ну-ка, ну-ка!
– заинтересовался Святослав.
– Сказывай, брат, что ты надумал?

–  Надумал я, братья, узаконить порядок, при коем старший сын великого князя имел бы на княжение в Новгороде, - сказал Изяслав.
– Всеславу же и его потомкам вообще не давать столов княжеских, чтобы один корень Ярославов властвовал бы на земле Русской!

–  Дельная задумка, брат, - восхитился Святослав.
– Предлагаю выпить за твою светлую голову, княже киевский!

–  А что со Всеславом делать?
– спросил Всеволод.
– Убить, что ли?

–  Это мы решим после похода на Полоцк, - ответил Изяслав.

–  Верно, - согласился с ним Святослав, - чего раньше времени голову ломать.

Всеволод не стал настаивать, видя, что старшие братья заодно.

К концу августа собрались в Киеве дружины Ярославичей. Осталось только дождаться, когда подойдет из Новгорода Мстислав Изяславич со своими воинами, но он что-то не торопился. Наконец и его дружина вступила в Киев.

А еще через два дня прискакал всадник от переяславских торков с тревожной вестью. Огромная половецкая орда вышла из степей и приближается к Переяславлю.

Князья поначалу восприняли это известие спокойно. Может, это орда Терютробы подошла к русским рубежам.

–  Я пойду с дружиной к Переяславлю, - сказал Всеволод, - коль это и впрямь мой тесть, то сговорю и его в поход на Полоцк.

–  Верно, - обрадовался Изяслав, - мечами поганых одолеем полочан, а дружины свои сохраним. Скачи, брат, к хану! Обещай ему златые горы!

–  Коль откажется Терютроба в поход с нами идти, уговори его постеречь до октября наше порубежье от набегов других ханов, - вставил Святослав.

Всеволод, не мешкая, повел свою дружину к Переяславлю.

На полпути ему встретились всадники-русичи из переяславских дозорных. Узнал от них Всеволод, что половцы жгут села вокруг Переяславля, полонят смердов, угоняют скот, а во главе орды стоят ханы Шарукан и Сугр. Конницы у ханов видимо-невидимо!

Всеволод повернул обратно в Киев.

Князья собрали воевод и стали думать, что делать.

–  Так ли уж много поганых, как дозорные твои стращают, - спросил Изяслав.
– Я слышал, Шарукан - не самый могучий хан в степи.

–  Я своим дозорным верю, - хмуро промолвил Всеволод, все помыслы которого были о жене, оставшейся в Переяславле.

–  Чего тут долго толковать, - поднялся со своего места Коснячко, - надо поднимать конные полки и ударить на поганых, покуда они с полоном в Степь не ушли. Как бы ни велика была их сила, а спуску давать нельзя.

Коснячко поддержал воевода Чудин.

–  У нас в Киеве восемь тысяч конников собрано, это ли не сила!

–  Восемь тысяч четыреста, - поправил Чудина Коснячко, - с дружиной Мстислава.

–  Помните, как в позапрошлом году орду хана Искала порубили, - молвил брат Чудина Тука.
– Половцев и тогда было больше, но не выдержали они сечи с нами. Не выдержат и ныне!

–  Надо только врасплох застать поганых!
– потряс кулаком Коснячко.

Изяслав поглядел на братьев. Что они скажут?

–  Коль выступим немедля, может, и застигнем врасплох, - задумчиво произнес Святослав, - а станем пешие полки собирать, время потеряем.

–  Коннице без пешцев воевать несподручно, - высказал свое мнение Всеволод, - все равно что однорукому с двуруким бороться.

–  У половцев все войско конное и ничего, воюют, - возразил на это Коснячко.

–  Воюют наскоками да засадами, а в правильном сражении выстоять не могут, - возразил Всеволод.

–  А мы поганых ихними же степными ухватками и побьем!
– воскликнул Тука.

Видя, что киевские воеводы настроены воинственно, в том же духе заговорили и воеводы переяславские. Первым высказался Ратибор:

–  Наше-то пешее войско все равно в Переяславле стоит, княже, - обратился к Всеволоду, - а до черниговской пешей рати еще дальше. Покуда будем киевский полк скликать, несколько дней потеряем да и не сможем мы с пешим полком внезапно перед погаными появиться. Нешто пешцы за конниками угонятся.

–  Я тоже мыслю, надо выступать с конными полками, княже, - сказал воевода Никифор, - а там что Бог приведет. Коль не одолеем поганых, то за стенами Переяславля укроемся.