–  Крестись, коль кажется, брат, - с усмешкой бросил Изяслав.

Олег спешился возле большого черного шатра с белым верхом.

Держа меч наизготовку, он вбежал в шатер. Там царил полумрак. В очаге тлели уголья. От воды в котле, стоящем на треноге, поднимался пар. Валялся лук и колчан со стрелами. Светильник на подставке тускло освещал ковры на полу и на стенах - шатер был круглый как колокол. За темной занавеской в глубине шатра послышался шорох, затем будто чей-то вздох.

Олег крепче сжал рукоять меча и отдернул занавеску.

Перед ним на низком ложе из овечьих шкур лежала русская девушка лет семнадцати - совершенно нагая с растрепанными косами. Руки девушки были заброшены за голову и связаны на запястьях узким ремнем, конец которого был привязан ко вбитому за изголовьем колышку. Полные ноги, светившиеся нежной белизной, были широко разведены в стороны и слегка согнуты в коленях, открывая взору самый откровенный тайник ее тела. Столь недвусмысленная поза сохранялась пленницей из-за толстой палки, к концам которой так же ремнем были прикручены девичьи лодыжки.

При виде Олега по щекам девушки потекли слезы неудержимой радости.

–  Миленький ты мой!.. Да откуда ты взялся?.. Иль Господь послал мне тебя во спасение! Услыхал мои молитвы

Спаситель!
– запричитала она грудным бархатистым голоском, звук которого вызвал в княжиче прилив нежности.

Олег склонился над пленницей и разрезал ремни на ее ногах и руках.

–  Почто они тебя так?
– спросил Олег, пряча меч в ножны.

–  Не давалась я, - спокойно объяснила девица, - так черти узкоглазые вознамерились силком девства меня лишить. Трое их было. Судя по одежке, знатные воины. Напугало их что-то, вскочили на коней да куда-то в ночь утекли, окаянные. Меня бросили. Лежала я тут в страхе и печали, все Богу молилась.

Говоря все это, девица, забыв про свою наготу, сидела на овчинах и растирала затекшие запястья рук. Ее большие красивые глаза с преданной нежностью глядели на Олега. Она любовалась им и не скрывала этого. А княжич в свою очередь не мог оторвать глаз от девичьего лица и тела. Судя по речи девушки и ее золотым серьгам, она была не из простолюдинок.

На вопрос Олега девица ответила, что она боярская дочь и половцы захватили ее вместе с матерью в отцовской усадьбе на реке Трубеж.

–  Повязали нас вместе с холопами и смердами нашими и погнали в степь. Меня взял себе знатный воин, заставлял сапоги с него снимать, вино наливать в чашу, а чаша-то из черепа человеческого была сделана! Все хватал меня за груди нехристь и приговаривал «краша» и «мой рабыня». Потом к нему пристали еще два воина, увидев меня. Ох и натерпелась я страху, когда они спорили, кому я достанусь, аж за кинжалы хватались! Я поначалу думала, одному отдаваться придется. А увидела, что троим, решила, умру, а не дамся! Но разве совладать мне с ними, нехристями, такие боровы! Кабы не…

Девушка испуганно ойкнула. В шатер ворвались двое черниговских дружинников.

Олег заслонил девицу собой и властно приказал воинам убираться.

Дружинники подчинились. Уходя, один взял с собой половецкий лук и колчан со стрелами, другой прихватил валявшийся рядом серебряный поднос.

–  Мне бы надо одеться, миленький, - озабоченно промолвила девица и смущенно прикрыла свою пышную грудь.
– Погляди, чем бы мне прикрыться. Мою-то сорочицу нехристи изорвали.

Олег ободряюще улыбнулся.

–  Сейчас что-нибудь сыщем, пока же возьми мой плащ.
– Он бросил к ногам девицы свое красное корзно.
– Как зовут-то тебя, красавица?

–  Млава.

Девушка укуталась плащом, однако ноги оставила открытыми. Ей были приятны ласкающие взгляды этого мужественного юноши в богатом воинском убранстве.

Олег обошел шатер в поисках одежды, но нашел только пару мужских кожаных сапог и зеленую накидку с кистями.

–  Ты из дружины князя Всеволода?
– спросила Млава.

–  Я из черниговской дружины, - ответил Олег, подходя к девушке со своими находками.
– Я сын князя Святослава Ярославича, Олег.

Млава была удивлена, ее и без того большие глаза расширились еще больше.

–  Значит, князь Святослав подоспел на выручку князю Всеволоду?
– радостно молвила она.
– Ай, как славно!

–  Киевская дружина тоже здесь, - с улыбкой добавил он.
– На-ко, примерь.

–  Что это?
– Млава взяла из рук Олега накидку и сапоги.

–  На безрыбье и рак - рыба, - пошутил Олег.
– Не нагой же тебе оставаться.

Млава торопливо натянула сапоги - они оказались великоваты. Потом обернула вокруг бедер накидку, свернув ее вдвое. Получилось что-то вроде короткой юбки, пушистые кисти свешивались ниже колен. Закрепив накидку кожаным ремешком, Млава оглядела себя и прыснула, прикрыв рот тыльной стороной ладони.

–  Думаю, сапоги с тебя не свалятся, а сверху прикроешься моим плащом, - сказал Олег, набрасывая корзно на округлые девичьи плечи и щелкая застежкой.
– Вот так!

Благодарная Млава обвила шею княжича мягкими руками и поцеловала его в щеку.

В таком положении их и застал Давыд, неожиданно забежавший в шатер.

–  Так вот чем занят мой братец!
– воскликнул он с развязной ухмылкой.
– Тискает половчанку!

Олег раздраженно повернулся к Давыду:

–  Эта девушка русская, поганые пленили ее. Ухмылка исчезла с лица Давыда.