— Султанша, я буду в своем кабинете. Нужно закончить кое-какие дела.

— Хорошо, — кивнула Михримах Султан, отдавая Измир-хатун свою голубую меховую накидку.

Паша поднялся на второй этаж, как всегда, в сопровождении Гюльбахар-калфы. То, что она следовала за ним по пятам, раздражало Михримах Султан. Это выглядело… странно.

Султанша поднялась в свои покои, пребывая в огромном расстройстве и напряжении. Измир-хатун, войдя следом за ней, поспешила вернуть в гардеробную накидку. Айше-хатун же встала у дверей, ожидая приказаний: выйти или выполнить поручение. Обернувшись к ней, Михримах Султан сложила руки на груди.

— Пусть немедленно придет Хюнерли-хатун.

— Как прикажете.

Айше-хатун скрылась за дверями. Измир-хатун вышла из второй комнаты, что вела в гардеробную.

— Ты пока можешь идти, отдохнуть, Измир.

Девушка поклонилась и оставила госпожу. Михримах Султан чувствовала, что вот-вот сорвется. Слезы стояли в ее глазах. Предательство Хюнерли-хатун, бесконечные приказы властной валиде, брак с нелюбимым мужчиной, невозможность быть с любимым… Все это навалилось на неё тяжелым грузом.

Одной побыть ей не удалось. В покои вошла Хюнерли-хатун в сопровождении Айше-хатун. Жестом велев последней выйти, султанша пробежалась разочарованным взглядом по славянке. Её голубые глаза уже не светились той твердостью и разумностью. Лицо, обрамленное густыми пшенично-золотистыми волосами, было бледным.

— Я тебе доверилась… — произнесла Михримах Султан. — Взяла тебя к себе в услужение, потому что ты мне показалась девушкой с твердым характером и чистым разумом. Ты же обещала служить мне преданно!

— Султанша! — отчаянно проговорила Хюнерли-хатун. — Простите меня, — служанка подбежала к госпоже и упала перед ней на колени. — Я… Я растерялась. Не хотела вас выдавать!

— Замолчи, — приказала султанша грозным тоном. — Не хотела, но выдала. Всё, чего я требую от своих служанок — преданности. Ты мне этого дать не можешь. Тогда зачем мне такая служанка, как ты, Хюнерли? Чтобы слушать рассказы о твоей славянской родине?

— Султанша, прошу вас! — уже плача, пролепетала Хюнерли-хатун. — Обещаю, больше такого не повторится. Я умру, но не выдам вас.

— У тебя была возможность это сделать, но ты предпочла раскрыть свой рот! Ты хоть представляешь, как меня подставила перед Хюррем Султан?

Служанка сжала в руках подол платья госпожи, роняя на него горькие слезы.

— Ты права, больше такого не повторится. Потому что ты отныне не служишь мне.

— Султанша! — взмолилась Хюнерли-хатун.

Славянка чувствовала себя так горько… У нее была возможность стать верной помощницей султанши, но она её упустила из-за своего страха и неопытности. Наверняка, услышав громкоие голоса, в покои вошла настороженная Гюльбахар-калфа и, увидев Хюнерли-хатун на коленях перед Михримах Султан и при том рыдающую, озадаченно взглянула на саму госпожу. На её лице читались пренебрежение и обида. Выдернув подол своего платья из рук служанки, Михримах Султан отошла от нее, и не оборачиваясь, прикрикнула:

— Выйди вон! И чтобы больше я тебя рядом с собой не видела. Скажи спасибо, что не отправляю тебя в Старый дворец.

Содрогаясь в рыданиях, Хюнерли-хатун вышла из покоев, напоследок взглянув на изумленную Гюльбахар-калфу.

— Султанша, в чем её вина? Чем она вызвала ваш гнев?

Михримах Султан раздраженно сжала губы. Она так устала от вечных расспросов.

— Плохо выполняла свои обязанности. Отныне она больше не у меня в услужении.

Нахмурившись, калфа поняла, что более развернутого ответа не дождется.

— Будут какие-нибудь приказания, моя госпожа?

— Оставь меня одну.

В поклоне калфа вышла из покоев и в напряженной задумчивости направилась в кабинет паши. Он должен узнать об этом инциденте. Постучавшись в двери, Гюльбахар-калфа вошла в небольшой кабинет паши. Тот сидел за письменным столом и внимательно изучал какой-то документ. Увидев вошедшую калфу, он недовольно нахмурился.

— Я же просил не беспокоить меня.

— Знаю, паша, — ответила Гюльбахар-калфа, прикрывая за собой двери. — Я думаю, вы захотите об этом узнать.

Рустем-паша отложил документ и заинтересованно взглянул на калфу.

***

— Хюнерли! — раздался голос Гюльбахар-калфы, вошедшей в покои для прислуги, где жила служанки.

Айше-хатун успокаивала славянку, поглаживая ее по руке. Хюнерли—хатун же до сих пор не могла успокоиться. Служанки обернулись на голос калфы.

— Тебя хочет видеть Рустем-паша. Идем со мной.

Те бегло переглянулись.

— Зачем? — испуганно прошептала Хюнерли-хатун.

— Узнаешь, когда встретишься с ним. Скорее!