— Я думаю, госпожа президент, — выдохнул он, зарываясь в ее густые волосы на затылке, — что для вас наступило время сделать то, что вы хотите.

— Я думала, мы договорились, что будем друзьями, — шепнула она в ответ, как только его губы оказались напротив ее.

— Так и есть, — пробормотал он, и его губы дотронулись до ее губ, словно серия маленьких взрывов, пронзающих ее внутри.

— Камаль...

— Шшш. Теперь твой черед, Джессика. — Его губы снова накрыли ее, и она поняла, что потерлась в нем. Потерялась в ощущениях, потерялась в чувствах, потерялась в полнейшем декадентском невероятно сексуальном мужчине, который целовал ее так, будто она была самой драгоценной вещью в мире.

Как только она приоткрыла губы, его язык вторгся в ее пространство, соблазнительно орудуя во рту, пока его рука тянула ее за волосы, чтобы ее голова находилась под правильным углом. Она ахнула, как только он прикусил ее нижнюю губу, тепло и электрический ток пронесся по всему ее телу, особенно вспыхнув в давно забытых и давно не востребованных местах, Джессика уже даже забыла, что такие места имеются у нее.

Камаль застонал, и она подалась к нему ближе… больше жажда контакта, больше ощущений, больше его тепла. Поцелуй Кейда Дженкинса был приятным, но поцелуй Камаля Масри был просто неописуемым. Она заерзала, он поднял ее в вертикальное положение, не теряя с ней контакта.

Они оказались вплотную прижаты друг к другу, она радовалась, чувствуя напротив большого высокого мужчину с отчетливо проявляющимся мужским достоинством. Боже мой, это было так давно, когда она сражалась в любовной дуэли, быстро срывать части одежды. Сейчас всего было слишком много. Все и сразу, без предупреждения, без будущего.

Камаль медленно отстранился, с обожанием глядя на нее.

— Шшш, — успокаивал он ее, хотя она изо всех сил пыталась сохранить самообладание в его руках, под его взглядом и состраданием.

— Все хорошо, — прошептал он, притягивая ее к себе, положив ее голову себе на грудь, и делая легкие круги по ее спине. — Ничего не изменилось. Ты просто выглядела так, что мне захотелось тебя поцеловать. Сейчас все нормально.

— Шесть лет, — ответила она, как будто эти слова все объясняли. — Прошло шесть лет.

Но казалось Камаль хорошо ее понимал, словно он был ею самой и будто для него это было вполне серьезно.

— Сейчас, возможно, ты движешься к чему-то другому, не спеши, не нужно давить. Мы друзья, и иногда друзья целуются, это тоже нормально.

Она быстро кивнула, скорее от переизбытка чувств, как только он отошел от нее, обогнув стол и сев в кресло напротив.

— Сейчас я полностью уверен, что мы обсуждали шахты для запуска ракет на Ближнем Востоке, госпожа Президент.

И Джессика Хэмптон, первая женщина-президент Соединенных Штатов, сидела за своим столом и обсуждала ядерный потенциал основных игроков Ближнего Востока, напротив мужчины, который только что сделал существенный шаг в сторону, взяв ее президентское сердце в свои ладони иностранца.

Камаль терзался чувством вины. В течение трех недель он встречался с президентом еженедельно, но так и не рассказал ей, что его сотрудники службы безопасности узнали о попытке покушения. Он успокаивал себя тем, что если бы американцы узнали что-нибудь подобное, она бы с ним не поделилась, но она и не обязана. Именно он предложил ей помощь, разузнать по своим каналам о покушении. Он, на самом деле, хотел выяснить, кто это сделал. Да, сказать по правде, Камаль ничего больше так сильно не хотел, как въехать на пресловутом белом коне и спасти девицу, даже если эта девица была самым могущественным человеком на планете.

Но сложив воедино бесчисленные куски сложной головоломки, он боялся того, что обнаружит, если копнет еще глубже, боялся, что доказательства приведут к его отцу. Поэтому он сдерживал себя. Каждый день узнавая обрывочные сведения от своей спецгруппы охраны, и держал их при себе, отказываясь передавать информацию американцам, пока он точно не будет уверен, что никаких сюрпризов не последует.

Он предполагал, что когда отец не смог добиться от Камаля сотрудничества в прекращении международного соглашения, братва сама взялась за дело. Нарастающее отчаяние отца, имея в виду его прессинг, как раз укладывалось в эту теорию, как и то, что его люди обнаружили — братва была связана со сбытом наркотиков в большую часть региона, которая входила в соглашение, и полиции доставляла массу проблем.

Камаль ненавидел, что ему приходилось скрывать эту информацию от Джессики. Он частенько хранил тайны; начиная с государственных, коммерческих и семейных. Иногда казалось, что вся его жизнь была ничем иным, как одной большой тайной. Но сейчас он чувствовал себя виноватым и злился из-за этого. Если Джессика когда-нибудь узнает, что его отец связан с братвой, она, конечно, больше не будет целоваться с ним при закрытых дверях в Овальном кабинете.

Не то чтобы больше не будет никаких поцелуев, как в первый раз. Он почувствовал, что ей необходима некоторая дистанция, возможно, чтобы она почувствовала, что держит ситуацию под контролем, ради своей собственной личной уязвимости и профессиональной этики. И он был вполне способен предоставить ей этот шанс, особенно в данный момент, особенно когда над его головой висел домоклов меч.