– Просто и слегка я не умею, - задиристо говорит Панкратов.
– В связи с этим хочу сразу заявить, товарищ майор, служить буду, как надо, но не дай Бог, если меня тут какой-нибудь фраер хоть пальцем тронет.

– Ишь ты, петух драчливый!
– сердито замечает Чебушенко.
– А я хочу тебе заявить, что от трибунала тебя спасает только то, что ты в карантине и не принял ещё присягу, понял. И словечки приблатнённые забудь. А, чтобы ты попусту руки не распускал, я при случае найду тебе применение.

Случай такой представился сразу после принятия Панкратовым присяги.

Поздний вечер, лес, грунтовая дорога, вдоль дороги армейские палатки. В одной из них, что немного в стороне от солдатских, замполит и начальник штаба батальона. В палатку входит солдат с повязкой на рукаве "Посыльный". Начальник штаба, худой моложавый капитан, приказывает ему:

– Позови рядового Панкратова из второй роты.

Появляется Панкратов и докладывает, обращаясь к Чебушенко:

– Товарищ майор, рядовой Панкратов по вашему приказанию прибыл.

– Это я тебя вызывал, - говорит начальник штаба.
– Вот что надо сделать, боец. Идёт учебная игра с таким же батальоном связи, но из другой дивизии. Часть эта для нас сейчас как бы условный противник, в расположении которого находится новая передвижная радиостанция. Она охраняется, возле неё часовой. Его надо тихонько снять и доставить сюда. Понял?

– Так, точно, товарищ капитан, - отвечает Панкратов.
– Только где это?

– Замполит покажет, - говорит начальник штаба.
– Можешь выполнять.

Чебушенко и Панкратов выходят из палатки. Чебушенко показывает Панкратову, как добраться до места.

– Это близко, прямо по этой вот колее, метров пятьсот, - говорит он.
– У часового патронов нет, охранять по сути нечего и не от кого, все учения проводятся на нашем закрытом полигоне. Не понимаю, на кой чёрт сдался начальнику штаба этот часовой. Я уж тебя прошу, не повреди там его, возьми аккуратно. И смотри, чтобы не убежал со страху, а то наделает шуму.

– В штаны может наделать, а так никуда он не денется, - обещает Панкратов.
– От меня не убежит.

– Ох, доиграются когда-нибудь эти молодые командиры, - высказывает вдруг Панкратову, как равному, свои соображения Чебушенко.
– В том батальоне тоже такой же штабист, молодой да ранний.

Хоть и темно уже по времени суток, но под светом полной луны и непотушенных фар боевых машин условно чужой участок леса хорошо просматривается. Панкратов подкрадывается к часовому, который не ходит по полянке вдоль и вокруг охраняемого объекта, как положено, а безмятежно дремлет, сидя на подножке автомобиля. Панкратов, крепко обхватив шею обмякшего от испуга и никак не сопротивляющегося часового, зажимает ему рот и уволакивает его в лес. Там забирает у него автомат, приказывает молчать и пинками под зад заставляет идти в нужном направлении. И только войдя с ним в нормально освещённую офицерскую палатку, Панкратов узнаёт в пленённом часовом Духа.

– Ты, что ли?
– всматриваясь в Духа, удивляется Панкратов.

– Я, конечно, а кто ещё, - признаётся Дух и, не соображая, что происходит, растерянно обращается к старшему по званию.
– Это Панкрат, товарищ майор, я его знаю.

– И мы его знаем, - говорит Чебушенко и спрашивает у Панкратова.
– Вы что, знакомы?

– Так точно, - отвечает Панкратов.
– В Свердловске когда-то вместе на стройке работали.

– Тогда всё понятно, - говорит замполит.
– И у нас и у них последние призывы в основном с Урала.

– Так, рядовой, - вступает в разговор капитан, обращаясь к Панкратову.
– Ты свободен. А с тобой, воин, - говорит он Духу, - придётся разбираться вместе с твоим командиром, как это ты так службу несёшь.

Панкратов и Чебушенко выходят из палатки.

– Иди, отдыхай, Саша, - говорит замполит и одобрительно хлопает Панкратова по плечу.

Панкратов на перекладине, в гимнастёрке, не подпоясанной ремнём, раз за разом выполняет подъём переворотом. Рядом замполит, другие офицеры, военный корреспондент с планшетом и фотоаппаратом, немного дальше солдаты - все с удивлением наблюдают за происходящим. Один из офицеров считает, который раз уже Панкратов переворачивается через перекладину:

– Девяносто один, девяносто два, девяносто три...

Через неделю в кабинете замполита один из офицеров вслух читает газету с названием "За Родину!":

– За плечами ефрейтора Панкратов всего год службы, а он вновь удивил своих товарищей и командиров своими незаурядными спортивными достижениями. На днях в присутствии нашего корреспондента он 150 раз выполнил подъём переворотом и 120 раз подтянулся на перекладине. Вот такие парни служат в Группе советских войск в Германии.