— Я хочу, чтобы они были со мной, — промямлила я, мой голос совсем тих.

— Елена, — Стивен погладил меня по щеке. Я стала обмякать в его руках. — Ты видела себя? Детям сейчас не стоит наблюдать тебя такой. Я уверен, ты вскоре поправишься и будешь с ними, как раньше…

— Как раньше, — расхохоталась я не своим смехом и тут же завыла. Я вцепилась ногтями в руки Стивена. — Ничто не будет, как раньше. Она его убила.

Стивен лишь посмотрел на меня взглядом, который словно отражал моё состояние.

Через пару мгновений я потеряла сознание.

Я очнулась в постели, рядом со мной сидел доктор и Стивен. Мне измерили давление, и оно оказалось слишком низким, Стивен рассказал доктору обо всём, и последний незамедлительно поставил мне диагноз — крайнее истощение, нервный срыв.

Он сказал, что меня ещё будут мучать неожиданные и продолжительные судороги, пока я окончательно не приду в себя. Я сообщила, что у меня нет желания есть.

Тогда доктор спросил, хочу ли я вообще жить. Если нет, то моё состояние бы оценили, как слишком серьёзное и даже опасное, направили бы в клинику. Я кивнула головой, ответив, что я не могу оставить детей одних, что я буду для них хорошей матерью. Доктор улыбнулся и что-то записал в свой блокнот. Затем они со Стивеном поговорили ещё, а я лишь уставилась в стену. Наша со Стефаном спальня. А Стефана больше нет.

Эта мысль не укладывалась в моей голове.

— Елена, ты должна прийти в себя к похоронам, — произнёс Стивен и сел рядом со мной на постели. — Ты слышишь меня? Давай я принесу тебе поесть…

— Я не хочу есть, — покачала я головой и хныкнула, как маленькая девочка.

Только сейчас я осознала это слово. «Похороны». Похороны Стефана. Моего мужа, любящего отца и хорошего сына.

Взглядом уставилась в стену. Стивен ушёл на кухню и поспешно вернулся с тарелкой в руках.

— Доктор порекомендовал кашу, — присел он рядом. Теперь под моим носом тарелка.

— Не хочу… — покачала я головой. — Не хочу есть! — вскрикнула я, пытаясь отодвинуться от Стивена от еды, ото всего.

— Ты сама сказала, что хочешь жить ради детей, но как же ты сможешь жить, если ты не будешь есть? — рационально мыслил Стивен и протянул мне ложку с кашей.

— Я не знаю… я просто не хочу есть, — хмыкнула я от бессилия. Ему удалось запихнуть в меня пару ложок. Вскоре этой кашей меня и вырвало. Стивен лишь устало выдохнул и принёс стакан воды. Я опустошила его, но с водой в организме или без — мне абсолютно всё равно.

Стивен стал убирать за мной.

Стивен стал ухаживать за мной.

Стивен стал моим спасением.

На следующий день всё повторялось. Я лежала в постели, Стивен пытался меня кормить и поить. Он подолгу сидел со мной. Даже читал вслух детектив. Чтобы убедиться, что я слушаю, он постоянно задавал мне вопросы по только что прочитанному, а я часто ошибалась, поскольку мои мысли постоянно уходили на тему смерти Стефана. Стивен всячески пытался спасти меня от самой себя, от своих мыслей, но казалось, что никому в мире не под силу это сделать.

Организм всё ещё предавал меня. Целых двадцать минут я сотрясалась в судороге, а Стивен сидел рядом и напряжённо наблюдал за моими страданиями. Он чаще стал поить меня, и с водой в моём организме я почувствовала себя немного, но лучше.

Я интересовалась, как дети. Стивен отвечал, что они переживают. Сейчас они у Бонни, Алексис также уже познакомилась с ними и стала их другом. Дети хотят ко мне, а я хочу к ним. Стивен сказал, что только когда я стану вновь обратно нормальным человеком, он пустит меня к ним.

Он был прав. Сейчас я бледна, меня часто рвёт, в любую минуту у меня могут начаться судороги, мои мысли часто не о том, я не прислушиваюсь, когда мне что-то говорят. Зачем им такая мать. Что за слабачка.

Вообще, я хочу быть сильной. Но теперь я чувствую себя отвратительно и так потерянно…

Стивен объяснял, что моё состояние — это последняя стадия. Дело в том, что эти дни были очень нервными для меня, и я так не переживала ещё никогда, никогда так часто не рыдала. А узнав о смерти Стефана, я впала в последнюю стадию. Я пережила дикий стресс. И сейчас у меня депрессия.

Такая депрессия, с которой кладут в больницу и лечат медикаментозно. Настоящая депрессия.

К слову, Стивен вкалывал мне успокоительное, поскольку у меня случались нервные припадки. Я металась по кровати с воплями, мой разум меня подводил, и мне казалось, что это просто конец света.

На другой день ко мне пришёл неожиданный для меня посетитель — Лекси. Она обняла меня, старалась быть приветливой, но я видела печаль в её глазах. Эта печаль, похоже, будет жить в моих глазах ещё долго. Я спросила, как Джузеппе.