— Он разбит. У него случился сердечный приступ, сейчас он в больнице, — покачала головой женщина и удобнее устроилась на кровати рядом со мной. — Он умолял меня приехать на похороны Стефана, раз он сам не смог. Он сильно просил меня помочь тебе, как только я смогу. В общем, пока я буду здесь, — поджала она губы. — Я уже познакомилась со Стивеном, он замечательный, — искренне улыбнулась Лекси. Я попыталась улыбнуться в ответ, но мои губы не в состоянии были изобразить улыбку. Я забыла, как это — улыбаться. — Стивен проинформировал меня, что закончились его дни отгула, и ему требуется срочно выйти на работу. А пока с тобой буду я. Он мне всё рассказал, Елена. Так что уколы теперь буду тебе ставить я, — подняла она уголки губ. — Елена, мне так жаль, — неожиданно взяла меня Лекси за руку. Я же отвернулась. — Это такая потеря для нас… для тебя, для меня… Ты знаешь, я помню его маленького, — выдохнула она, а у меня сжалось сердце. — А ещё я помню его тогда в больнице. Он… прогнал тебя, чтобы ты смогла жить «нормальной жизнью», я назвала его глупцом. Но знаешь… Стефан сильно любил тебя. Так сильно любил, что не хотел, чтобы ты тратила на его лечение свои силы и здоровье — он хотел, чтобы ты жила.

У меня по щеке скатилась слеза, затем вторая. Я пыталась сморгнуть подступившие слёзы, но сделать это было тяжело. Я шмыгнула носом, а затем услышала, что также сделала и она.

— Он боролся, Елена. Когда не мог ходить, когда ему говорили, что он не встанет. Я всё это видела, — Лекси продолжала говорить, а её голос был хриплым и часто прерывался; она плакала. — Он был таким сильным. Он часто поступал так, как велит ему сердце. И из-за этого постоянно был слишком эмоциональным. Но он был таким хорошим человеком.

У меня дрожала нижняя губа, я вновь повернулась к Лекси, увидела, как она постоянно сморкается в свой платок и вытирает лицо, а слёзы всё продолжали течь не переставая. Я лишь сглотнула. Пустота в груди делала меня абсолютно безразличной ко всему. Такое чувство, что меня оставили без сердца.

Так продолжалось несколько минут, а затем Лекси бодро встала и заявила, что пришла сюда помочь мне справиться с этим, а не усугублять всё. Я лишь покачала головой, заявив, что мне нужны дни, чтобы скорбеть по Стефану. Она согласилась, но также напомнила, что детям нужна мать.

На следующий день я встала с постели впервые за долгое время. Лекси помогла мне надеть чёрное платье, без всяких изысков, она дала мне тёмные очки, чтобы мои опухшие глаза не сильно пугали людей. Она собрала мои волосы наверх, чтобы они не мешались мне. Она дала мне утеплённые колготки, поскольку на улице похолодало. Она обула меня в сапоги, накинула мне на плечи пальто, которое я сказала ей вытащить из шкафа, моё старое пальто, в которым мы со Стефаном прогуливались по Лондону примерно года три назад.

Меня усадили в машину.

Всю похоронную процессию я просто молила Бога о том, чтобы со Стефаном там всё было в порядке. В конце концов, он был хорошим человеком.

Затем жалкие остатки его тела поместили в гроб и опустили в предварительно вырытую для этого яму. Хах, даже тела Стефана не осталось. Он сгорел заживо от этой бомбы, от него остались жалкие куски плоти, по которым определили, что это он. Кремировать смысла почти не было, поскольку нечего…

Мне больно просто от одной мысли, что мне не посмотреть на него в последний раз. А когда я видела его в последний раз? Не помню.

Тем утром, в его день рождения, он обещал вернуть детей домой. И он вернул. Ценой своей жизни.

«Я очень люблю тебя» — пронеслось в моей голове, когда все распрощались со Стефаном, стали зарывать могилу. Я буду часто сюда приходить.

О поминках даже и речи не было. Разумеется, для многих будет организовано это «торжество», но я уезжаю домой, в свою постель.

Лекси привезла меня обратно, я улеглась вновь. Она попросила меня поесть, но я отказалась, женщина нахмурилась в ответ. Но ничего не сказала и ушла в другую комнату.

На похоронах я встречала многих знакомых, друзей, но я была в таком состоянии, что даже «мне так жаль, что он умер» нормально не слышала. Я просто хотела уйти оттуда поскорее, не видеть всех тех, кто скорбит по нему, кому больно. А особенно не было желания видеть тех, кто пришёл сюда чисто из уважения.

В комнату вошла Кэролайн в чёрном платье, заплаканная. На похоронах я видела её, но она не решилась ко мне подойди. Сейчас же она осторожно прошла к моей постели и разрыдалась, вспоминая всё то, что случилось с нами в школе, вспоминая маленького Стефана, такого активного, непослушного мальчика, который дёргал меня за косички. Я больше не смогла сдерживаться, ведь не плакала уже давно. Основательно.

Меня навещал и Деймон, обеспокоившийся о моём здоровье. Он высказал свои соболезнования, утешал меня, когда я рыдала, вспоминая прошлое, поминая Стефана. Кэролайн сидела в кресле неподалёку и вытирала слёзы осторожным движением руки, совсем тихо хныкала.

Но третий гость стал самым неожиданным. Ребекка Майклсон вошла ко мне, подошла с непроницаемым лицом, а затем упала на колени перед моей постелью и разрыдалась. Я провела рукой по её голове. Она содрогалась в рыданиях. Теперь и я не смогла сдержать слёзы.