— Ох, — Селеста смеётся. Неужели поверила?

— Мне нужно поговорить с вами, — тихо начинаю я, оглянувшись на Елену, та кивает. — Насчёт детей и Стефана… Прошу вас, не нужно устраивать хотя бы случайной их встречи…

— Ну не думаешь же ты, что я просто дикий монстр. Всё понимаю. Стефан сейчас не особо добр. Детки удивятся. Однако я могу передумать.

Я кивнула, понимая её намёк.

— Спасибо вам большое, вы невероятно великодушны, — произнесла я искренне. Думала, всё будет намного тяжелее и хуже. Придётся ползать на коленях или что-то подобное… Вероятно, это присутствие Елены рядом так действует на Селесту. — А где Стефан сейчас?

— У него физподготовка, или что-то подобное… ему нравится заниматься этим. А, и он наверняка заедет куда-нибудь, чтобы подхватить новый объект для… развлечения после сложного трудового дня.

В груди кольнуло. Мне не больно, нет… мне не…

«И я платил тебе той же монетой — я ни разу не изменил тебе. Я не мог этого сделать. Никакая физиология просто не сравнялась с тем, как моё сердце любит тебя, как моя душа не хочет тебе боли».

Встряхиваю головой, не желая больше думать, не вспоминать ничего. Слёзы на глазах не должны быть видны… нет, пожалуйста. Хватит рыдать каждую минуту.

— А, он всё кубики на животе мечтает себе вернуть, — посмеиваясь, стараюсь отвечать нормальным голосом. — Похвально. А почему он теперь живёт с нами?

Попытка номер три. В первый раз Селеста поставила меня на своё место, во второй раз — Себастьян сказал, что слишком много мне знать не надо.

— Я думаю, это и так понятно, разве нет? Он хочет жить здесь, я же мечтаю о твоей покорности, Себастьян желает, чтобы ты разлюбила его такого… всё слишком просто.

— И всё? — прищурила я глаза. И это все намерения этих талантливых садистов, стратегов, гениев? Почему я не верю?

— Ну и зачем искать тайну за семью печатями там, где её нет? — смеётся Селеста, странно посматривая на меня.

— Верно. А что насчёт компании, когда мы отдаём половину?

— Ох, я так замоталась с этой подготовкой и уже предупредила Майклсонов… я пока откупилась от них временно. Твоими деньгами, ты не против ведь?

— Что?

— Заложила твою квартиру на продажу. Она довольно дорогая, оказывается. В центре Лондона, с невероятно богатым ремонтом…

У меня дрожит нижняя губа.

— Ты же сама подписала документы, не помнишь? Себастьян тебе давал.

Я хватаюсь за лоб. В тот день мне было плохо. Жених попросил что-то подписать, я даже не посмотрела, что именно.

— Моя квартира… наша квартира… — прошептала я, смотря в пустоту.

— А ещё за машину Стефана довольно приличную страховку ты получила… Ты ей тоже очень даже хорошо со мной поделилась. Твои личные вещи уже вынесли, коробки у нас есть, если хочешь посмотреть. Что-то мы уже выкинули. Детские игрушки отвезли твоим малюткам. Вещи Стефана выбросили, документы из его сейфа забрали и отдали Себастьяну.

— Почему… почему вы не сказали мне этого раньше? — тихо пролепетала я.

— Да как-то к слову не приходилось. А что, это для тебя важно? Уже нашлись покупатели, предлагают круглую сумму… Думаю, скоро купят и заселятся.

Я положила руку на грудь, мне стало тяжело дышать, а Елена теперь придерживала меня за талию.

— Это просто вещи, — проговорила я, для самой себя вслух. — Это просто десять лет моей жизни.

— Понимаю, тяжело. Но всё меняется. А вещи лишь тяготят. Скоро тебе станет легче, — Селеста подошла ко мне, улыбнулась, словно поддержав, а затем вышла. Тогда же я и осела на пол, Елене вновь пришлось успокаивать меня. Но я уже не рыдала. Просто еле дышала, а в груди дико жгло, я цеплялась за подругу, как за спасительный круг, и не сильно понимала, что со мной сейчас происходит.

Из моих вещей мне отдали немногое.

Самым бросающимся в глаза были коробки. Коробки с подписями. Блестящими, сверкающими…

«От Себастьяна». Те, что я прятала от Стефана в шкафу.

Все драгоценные камни на месте…

Мои тряпки отдали все до единой на продажу. За некоторые дизайнерские вещи обещали много денег. На продажу отправились и костюмы Стефана, его одежда. Как и сказала Селеста, все остальные его вещи из кабинета — выбросили. Все вещи детей остались при них, только переместились в особняк. Мебель решили также продать.

Помимо коробок от Себастьяна мне также отдали фотографию, которая стояла у нас на полке. Я и дети. Мы улыбаемся.

Тогда фотографировал Стефан, поэтому на фотке его нет.

Что ж, ладно.

Я взглянула на эти коробки. Как же меня тошнит…

Я побежала к туалету, просто содрогаясь от желания потерять сознания. Всё слишком тяжело для меня. Всё слишком.

— Оп-па, а вот и они, — Себастьян пришёл. Я оскалилась, склонившись над унитазом. Блевать оказалось нечем, я не обедала. — Я тогда последние деньги свои на них потратил… прямо перед тем, как мамочка отрезала мне мои финансы. Будешь носить!