Шрифт:
Назад в столицу они ехали не так быстро, уже не было нужды гнать коней, но Ви показалось, что обратная дорога заняла куда меньше времени. «Почему-то обратно всегда получается быстрее», — подумала она, усиленно отгоняя от себя мысль о том, что ее ждет по прибытии. За всю дорогу Алистер не сказал ей не слова, если не считать "Повернись", "Стой на месте" и "Быстрее". Нирек тоже с ней не разговаривал, ограничиваясь ненавидящими взглядами. Через три дня их нагнали остальные трое стражников, явившиеся, конечно же, с пустыми руками. Они доложили королю о безуспешных поисках и во время оставшейся дороги сторожили ее все по очереди, то и дело перешептываясь и беззастенчиво тыкая в нее пальцами. До нее иногда долетали слова, которыми они ее называли и "ведьма остроухая" было самым приличным из них. «А ведь вон тот, Ригол, кажется,» — вспомнила Виолетта, — «подходил ко мне после выступления на балу и рассыпался в комплиментах моему пению. Не будет тебе больше комплиментов, Ви», — резко оборвала она сама себя, — «не будет частушек о Маферате под утро, и красных роз тоже не будет. Все.»
Последние несколько дней пути слились для нее в одну бесконечную череду перегонов и стоянок. Все тело ее невыносимо болело, запястья были натерты веревкой, а бока и живот, наверняка, покрыты синяками. Она засыпала, как только ее привязывали к дереву и оставляли в покое, но рассвет все равно наступал слишком быстро. Чей-то грубый оклик будил ее, нередко сопровождаясь пинком, ей давали поесть, а потом опять перекидывали через круп лошади и дорога продолжалась.
Но, наконец, закончилась и она. Их небольшой отряд въехал в столицу во главе со все таким же мрачным и неразговорчивым королем. На вымощенных булыжником мостовых ее трясло еще сильнее, и она молила про себя о том, чтобы эта пытка поскорее закончилась. Однако башни форта Драккон, такие высокие, что закрывали собой солнце, заставили ее взять свои мольбы назад. Виолетту весьма грубо сдернули с седла и повели в ворота крепости в окружении плотного строя стражников. Внутри их встретил все тот же усталый начальник смены, что дежурил в ночь побега Аноры.
«В Орлее его, наверняка, приказали бы арестовать, как и того тюремщика, что отпер дверь камеры,» — подумала Ви, но тут же забыла про эту мысль. Своя собственная судьба сейчас волновала ее куда сильнее. Начальник смены явно узнал ее и смотрел сейчас с таким укором, словно он собирался передать ей заботу о судьбах всего мира, а она не оправдала оказанное доверие. Король же на нее по-прежнему не смотрел.
— Поместите ее в камеру по-надежнее и позовите палача. Мне нужны ответы, — бросил он и, так и не взглянув на нее, направился к выходу из тюрьмы, оставляя двоих своих стражников инструктировать палача и тюремщиков.
Ви смотрела ему вслед, но тут ее резко дернули за руку и потащили куда-то вглубь крепости.
Оказавшись в камере, она первым делом по привычке простукала все стены и обшарила руками все трещины, но камера действительно оказалась надежной. Тесное помещение в подвале крепости, куда не проникал солнечный свет. Массивная дверь с забранным толстой решеткой окошком, тюфяк и ведро в углу.
«Держись, Ви», — попробовала приободрить она сама себя, — «ты и не из таких ситуаций выбиралась». Но в этот раз, она чувствовала, что-то было не так. И дело не в толстых стенах и надежном замке. Что-то не так было в ней самой, словно надломилась ее воля к сопротивлению, воля к жизни.
«Я не сдамся так легко…» — отчаянно уговаривала она сама себя, скорчившись на прохудившемся тюфяке.
Часть 5. В заключении
Она не знала, сколько времени проспала, когда ее вдруг сильно ударили по щеке, а затем грубым рывком подняли на ноги. Не дав опомниться, разбудивший ее тюремщик махнул рукой второму, и они вместе вытащили эльфийку из камеры и повели по коридору. Спустившись еще на один уровень вниз, они завели Виолетту в комнату с низким потолком и усадили на массивное железное кресло, приковав к нему за запястья и лодыжки. Проверив прочность креплений, они вышли, окинув ее напоследок каким-то плотоядным, предвкушающим взглядом. Ви знала, что за этим последует и приготовилась. «Анора мертва, больше я ничего не знаю, меня вообще здесь нет. Меня здесь нет. Меня…»
Дверь бесшумно отворилась и в комнату вошел палач. Мужчина среднего возраста и невысокого роста, он не был похож на того карикатурного злодея с большим топором и в свирепо оскаленной маске, каким его иногда изображали в детских пьесах-страшилках. Он был самым обыкновенным, и от этого Ви почему-то стало жутко.
— Где бывшая королева Анора? — негромко спросил палач, равнодушно глядя на нее.
— Она мертва.
— Куда она убежала и кто твои сообщники?
— Она мертва, а у меня нет сообщников.
— Не хочешь говорить?
В его глазах появился проблеск интереса. Он оглядел ее с головы до ног, как мясник оглядывает подвешенную к потолку тушу, размышляя, какой кусок отрезать первым. От осознания того, что он прикидывает, сколько она может выдержать, Ви замутило, по телу пробежали мурашки, но она упрямо вздернула подбородок и посмотрела палачу в глаза.
— Мне нечего больше сказать.
Но на палача ее маленькая бравада не произвела никакого впечатления. Философски пожав плечами, он подошел к столику, на котором были разложены инструменты — орудия его ремесла. Ви следила за ним краем глаза, стараясь не поддаваться панике. Палач одной рукой взял клещи, а другой ухватил ее за пальцы левой руки. Ви почувствовала как мгновенно вспотела ее ладонь, она попыталась вырвать пальцы, но хватка палача была железной. Он зажал клещами кончик ногтя на ее указательном пальце и еще раз спросил:
— Где Анора?
— Мертва, — почти прошептала эльфийка, зажмуривая глаза.
Боль, резкая жгучая боль заставила ее взвизгнуть. Дрожа, она открыла глаза и увидела кровавое пятно на том месте, где еще недавно был ее ноготь. Пятно расплывалось, поскольку на глаза ей тут же выступили слезы.
— Где Анора? — абсолютно бесстрастным голосом спросил палач.
Виолетта не ответила, только помотала головой.
— Музыкантша, да? Может, правая рука нужна тебе сильнее, чем левая? — палач обошел ее кресло и встал с другой стороны, по-прежнему сжимая в руке клещи.