– Да, и у меня так же. Что бы ни говорила Дорианна о ласковых клиентах, на деле они не все такие. А некоторые – просто грубы, и причиняют боль намеренно.

Шерри это неприятно удивило.

– Серьезно?- переспросила она.

– У меня был один клиент, вскоре после того, как меня лишили невинности,- произнесла Элиза с грустной улыбкой,- ему нравилось больно щипать меня за соски, он любил брать меня сзади, когда я стояла на коленях на полу, и при этом входил в меня грубо, и еще сильно ударял по ягодицам ладонью, повторяя, что я горячая шлюшка, и жаль, что я не люблю игры с плеткой – он бы меня хорошо отхлестал по заднице плетью. После близости с ним у меня болело все тело, особенно ягодицы и влагалище, и в дальнейшем я боялась его жестокости каждый раз, когда должна была ублажать его.

– Почему же Дорианна выбрала именно тебя, его обслуживать?- спросила Шерри с возмущением в голосе,- ведь для таких извергов есть девушки, увлекающиеся бичеванием друг друга!

Элиза горько усмехнулась:

– Когда я спросила об этом Дорианну, она сказала, что клиент не требовал девушку со склонностью к предметам власти, а захотел обычную. И предупредила, что если я вновь буду жаловаться ей, или не буду подчиняться таким клиентам в дальнейшем, она меня заставит терпеть еще большую боль. Ведь здесь главнее всего желания клиентов, а на то, что при удовлетворении этих желаний чувствуют девушки, Дорианне плевать.

– Но это неправильно!- воскликнула Шерри гневно,- мало того, что нас принудили стать шлюхами, так еще и боль заставляют терпеть! Лучше и вправду умереть, чем терпеть подобное! Нужно поговорить с Дорианной, сказать, что мы тоже люди, и у каждой из нас есть свои чувства и желания! Ни одна нормальная девушка не согласится терпеть боль вместо того, чтобы получать удовольствие!

Элиза пришла в ужас, протестующе замотав головой:

– Даже не думай говорить с ней об этом! Все станет только хуже, она может заставить меня стать одной из тех, кто увлекается плетками и цепью, и тебя тоже накажет! Я уже поняла, что с ней бороться бесполезно, и думала, что после всех пыток, что ты испытала несколько лет назад, ты тоже это уяснила. Неужели нет?

Шерри пришлось кивнуть, но гнев стал лишь сильнее при воспоминании о тех пытках.

– Все равно, я не могу об этом думать спокойно,- сказала она решительно,- и так все не оставлю, обязательно придумаю что-нибудь.

– Только зря время потеряешь,- произнесла Рейчел спокойно,- и наживешь себе большие неприятности.

– Но ведь и тебе наверняка приходилось терпеть нечто подобное!- с жаром воскликнула Шерри,- неужели тебя это не волнует?

– Волнует,- отозвалась Рейчел ровным тоном,- я не могу не думать об этом, но и в раздумьях, не забываю, что ничего не могу поделать. Только смириться, и делать то, что от меня хотят.

Это спокойствие, странное на взгляд Шерри, немного пригасило пыл ее гнева, и она не стала продолжать спор. А Рейчел поднялась с кровати, и вышла из комнаты, не сказав, куда идет – впрочем, как обычно.

– Я не могу понять, как она может так спокойно об этом говорить,- произнесла Шерри,- если ей и самой приходится терпеть боль. Она всегда ведет себя так спокойно, но ведь принимать мучения с таким безразличием почти невозможно!

– Мне кажется, ей тоже когда-то пришлось терпеть боль, сродни той, какую причиняла тебе Дорианна и ее подручные,- прошептала Элиза, словно боялась, что ее кто-то услышит,- когда мы были с ней близки, я заметила два клейма на ее ягодицах, и одно – на лобке. Когда меня продал в бордель отчим, и я поселилась здесь, Рейчел уже жила в этой комнате, и ничем не показывала, что не хочет быть шлюхой, когда повзрослеет. Но я подозреваю, что когда она только попала сюда, тоже не подчинялась Дорианне, как и ты. И за это ее кожу жгли раскаленным железом, оставив на ней те отметины, чем-то напоминающие кресты. Это, должно быть, сломило ее решимость сопротивляться и дальше, и Рейчел согласилась подчиняться Дорианне.

Шерри передернуло от ужаса при мысли о том, что Рейчел испытала подобное.

– Должно быть, та боль была велика, и по сравнению с ней, боль, которую причиняют Рейчел клиенты, незначительна. Поэтому Рейчел говорит о ней так спокойно.

– Бедняга,- посочувствовала девочке Шерри,- она, похоже, решила убить в себе все эмоции, и никому не доверять. Поэтому, глядя на нее, я никогда не могла сказать, о чем она думает, и что испытывает.

– Похоже, все девочки и девушки здесь несчастны,- произнесла с тяжелым вздохом Элиза,- несчастны во имя удовольствия клиентов.

Шерри поневоле согласилась с ней, думая о том, что этот бордель – проклятие для всех девочек, попадающих сюда. И для нее тоже….

В следующие несколько дней Шерри каждую минуту, каждый час ждала, что в комнату зайдет одна из подручных Дорианны, и скажет, что ей пора к клиенту. Но все девушки, заходящие сюда, звали либо Элизу, либо Рейчел, а Шерри продолжала ждать своей очереди. Ее напряжение росло, а когда прошла неделя, а ее так никто и не выбрал, серьезно задумалась о том, почему же так происходит. Конечно, она не хотела ублажать мужчин, но их отсутствие не радовало ее, а лишь населяло мысли девочки подозрениями. Она спросила у Рейчел и Элизы, как часто их выбирают, и те ответили, что не реже одного раза в три дня.

– Радуйся, что можешь отдохнуть от клиентов,- посоветовала ей Элиза,- тебе еще повезло, не то, что нам с Рейчел.

– Меня это напрягает, а не радует,- отозвалась Шерри,- так и чудится в этом какой-то подвох.

Элиза усмехнулась:

– И какой же? Что Дорианна готовит тебе особенно противного старикашку, который обязательно потребует от тебя сделать то, что ты не желаешь делать?

Шерри скривилась, чувствуя отвращение при мысли о том, что это предположение - и в самом деле замысел Дорианны.