В тусклом свете помещения она могла разглядеть силуэты. Они напоминали ей её подруг, сидящих за музыкальным инструментами: гитаристку, клавишницу и барабанщицу. Но что-то в них казалось ей жутким; в них словно не было жизни, и они напоминали безвольных кукол, посаженных в ужасающем театральном представлении.

Внезапный яркий свет заставил девушку зажмуриться. Едва Джессика разлепила веки, она с ужасом осознала, что это место — точная копия актового зала её школы, где она так часто выступала. Только вот было тут большое отличие: вместо толпы школьников в зрительном зале были безликие серые манекены. Другие “участницы группы” также являлись всего лишь фигурами, пусть и чуть более реалистичными, чем “зрители”. Освещение же дало Джессике понять, что она одета в тот же костюм, в котором выступала в один очень памятный для неё день…

От духоты было очень тяжело дышать. Джессика смахнула со лба выступившие капли пота, неосознанно глядя в одну точку зала. На удивление, она увидела там того, кто в реальности был на её концерте.

— Канон… кун? — недоумённо пролепетала Джессика. Парень, который ей нравился, выглядел более живым, чем остальные “зрители”. Неужели, он и правда?.. Реалистичная ли это кукла или всего лишь мираж, созданный её разумом от жары?

Джессика уже едва дышала. Было невыносимо жарко, всё её тело покрывал пот, ноги отказывались держать, и Джессика упала на колени. Казалось, только этого и ждал кукловод, так как словно по сигналу весь свет зала — зелёный, розовый, голубой, жёлтый — сошёлся на ней. И тут Джессика поняла: эти лучи и есть источник испепеляющего жара.

— Нет… — Джессика в ужасе замотала головой. На её глазах выступили слёзы. Платье “украсили” прожжённые дыры. На руках появились алые пятна ожогов, перешедшие на лицо и всё остальное тело. Затем на месте покраснения образовались бело-жёлтые пузыри, многие из которых тут же полопались. Глядя на все эти повреждения, Джессика закричала от боли и ужаса. Сопровождаемые её криками, лучи продолжали безжалостно жечь живую плоть.

Она затихла только тогда, когда на месте Супер Гитаристки остался обугленный труп и помещение заполнили запахи горелого мяса и воска от растаявших безликих фигур…

***

Эта отвратительная и болезненная казнь вызвала примерно у трети учеников с трудом сдерживаемые рвотные позывы. Но подавляющее большинство с ужасом взирало на происходящее на белом экране. В этом им “помог” и потянувший откуда-то запах жареной плоти…

Эрика лишь фыркнула и поморщила носик. У неё казнь не вызвала ничего, кроме отвращения. Когда трансляция была завершена, детектив повернулась к Марти и с милой улыбкой заявила:

— Я выиграла этот спор. — Затем её лицо исказила отвратительная победная гримаса, и она протянула: — Вам не следовало бросать вызов профессионалу, Ма-а-арти-са-а-а-н!

Марти промолчал, лишь наградив Эрику холодным взглядом. Его вид несказанно позабавил Супер Детектива, вызвав у неё приступ безумного смеха, в котором сквозили высокие ноты. Она наслаждалась победой.

Тем временем остальных занимала другая мысль. Они вновь сумели выжить, но какой ценой?.. Неужели, эти люди за небольшую слабость заслужили смерти?..

========== Flower Field ==========

— А-а-а, я так нервничаю!

Джессика упала спиной на кровать, прижимая к себе подушку. Сейчас она в своей комнате сидела с служанкой, работающей в их доме дольше всех других молодых слуг, и по совместительству лучшей подругой на этом отрезанном от мира острове — Шаннон. Когда у Джессики было тяжело на душе, эта девушка неизменно составляла молодой госпоже компанию и выслушивала все её проблемы. Вот и теперь Джессика позвала её в перерыве между уборкой, чтобы обсудить дела насущные.

А обсуждать было что: на последнем школьном фестивале Джессику увидел человек из престижной частной академии “Пик Надежды” и заинтересовался её музыкальным талантом. После выступления он вручил Уширомии приглашение в эту школу, открывающую перед тобой все двери в светлое будущее. Джессика была абсолютно счастлива и была в любой момент готова принять предложение, но перед ней вставало несколько проблем, главная из которых — её мать. Уширомия Нацухи поставила себе цель воспитать дочь идеальной наследницей их богатой семьи. И в её планы уж точно не входило позволять Джессике заниматься такими глупостями, как музыка. Джессика как-то слышала, как мать отзывалась о музыкантах как о “разгильдяях, впустую тратящих свою жизнь на бесполезные развлечения”, и уже в красках представляла, как будет рассказывать ей о своём решении и последующую реакцию родительницы. Предстоящий скандал не мог не нагнетать на Джессику тоску.

Шаннон внимательно выслушала переживания юной госпожи и постаралась мягко её приободрить.

— Не волнуйтесь, Джессика-сама. Вот увидите, если вы по душам поговорите с Мадам, она вас поймёт. Сначала, конечно, будет ругаться, но поймёт, — Шаннон задумчиво скосила глаза в сторону.

От таких “радужных” прогнозов Джессика прижала подушку к лицу и в отчаянии застонала. Шаннон виновато опустила голову и извинилась, на что Джессика спешно откинула подушку, приняла сидячее положение и замахала руками.

— Нет-нет, всё в порядке! — заверила Джессика. — Ты абсолютно права! — затем она тяжело вздохнула и обречённо пробормотала: — Главное — вынести первую фазу, а потом пустить в ход аргумент о престижности. Авось прокатит, — девушка ещё раз тяжело вздохнула. Под добродушное хихиканье Шаннон она вновь завалилась на спину и с кислой миной проговорила: — Если я выбью согласие, это ведь мне придётся жить в общежитии при школе всё время учёбы, а сюда приезжать лишь на каникулы…

Шаннон хитро усмехнулась и с лукавой улыбкой заверила: