– А ты помнишь, как я каталась на лето в Хайвер с мелкими? – мило улыбнулась его ненаглядная, невинно хлопая ресницами.

Алистер нахмурился, пытаясь освежить воспоминания, но так ни к чему толковому и не пришёл.

– Ты полтора месяца… за что я плачу страже, если мне даже не сообщают, что королева где-то шляется? И как ты вообще оставила близнецов одних?

– Не одних, а вместе с Винн, она была счастлива с ними понянчиться месяц. А что насчёт стражи – так на то я и королева, чтобы они меня слушались и не беспокоили тебя без повода. А под конец ещё и Зевран заявился, он тогда в Оствике лето проводил.

– Я должен был догадаться, что тот антивианский акцент неспроста… - пробурчал недовольно мужчина. – Но как ты добралась до Тевинтера и обратно так быстро?

– Дорогой мой, - полные губы рыжей растянулись ещё шире, - ты помнишь мою подругу? Черноволосая такая, острая на язычок? А ещё помнишь, как она любила обращаться во всяких чудных лесных тварей, повергая тебя в первобытный ужас?

– И вовсе я не… - мужчина осекся, и его глаза изумлённо расширились. – Ты что?.. Ты тоже?..

Лета коротко усмехнулась, наслаждаясь реакцией мужа.

– Форму арахнидов я предпочитаю избегать, если что. А вот пернатое обличье бывает очень полезно. Скорость повыше, да и ориентироваться сверху проще.

Алистер ещё несколько секунд недоуменно смотрел на девушку, а потом вздохнул и откинулся на спинку дивана, протянув глубокомысленно «Женщины!». Андерс понимающе усмехнулся.

– Ты вправду можешь обращаться в птицу? – заинтересованно уточнила уже я, загоревшись глазами.

– Ну да, - Лета кивнула, обернувшись ко мне. – Это несложно.

– Даже я могу, - несколько самодовольно добавила Эльса. – И при этом меня никто не обучал.

– Я тоже хочу!

Девушки рассмеялись, и даже Каллен громко вздохнул за моей спиной. Он тоже уже ничего не удивлялся.

– Я покажу тебе завтра, - предложила королева. – Здесь места маловато, да и вид над Скайхолдом должен быть потрясающим… Только лучше бы ты предупредила своих солдат не отстреливать птиц над крепостью, а то вдруг что.

– Договорились, - я довольно улыбнулась. – Устроим завтра воздушные учения.

Всё-таки… это был хороший вечер.

– Мы можем поговорить?

Я обернулась на Морриган вслед за девушками, несколько удивлённо вскинув брови. До сих пор чародейка не особенно жаждала общения с кем бы то ни было, сделав исключение разве что для Леты. Но сейчас мне показалось, что женщина смотрела на меня.

– Мм… да, конечно, - пожала я плечами. – Это касается меня или всех нас троих?

– Это касается Корифеуса. Но, думаю, вы все будете заинтересованы.

Чародейка развернулась и жестом предложила следовать за ней. Мы, многозначительно переглянувшись, подчинились. Спустившись с высоких стен Скайхолда, мы проследовали через двор, миновали кузницу и тренировочную площадку, едва замечая поспешно кланяющихся солдат.

Лета догнала подругу, с усмешкой заглядывая ей в глаза.

– Морри, не томи душу, куда ты нас ведёшь?

Женщина скривила губы, не особенно довольная подобной фамильярностью. Да уж, сомневаюсь, что кто-то смел так обращаться к ней при орлессианском дворе.

– Я слышала о том, что Корифеус стягивает свою армию в Арборскую глушь. И, судя по всему, я знаю зачем.

Я нахмурилась, вспоминая последнюю информацию, которую удалось вытащить из Самсона и писем, найденных в Башне. Честно говоря, от бумаг толку было больше, чем от военачальника нашего врага.

Самсон не жалел лириума для себя. Мы все ещё не могли понять, как ему удалось продержаться столько времени, не потеряв человеческого облика и сохранив хоть какой-то разум. Вероятно, для этого постарался сам Корифеус, иначе его попытки захватить мир были бы ещё более жалкими.

И все же… на мужчину было почти жалко смотреть. Лишённый своего ежедневного наркотика, он быстро угасал, теряя рассудок от боли. Я честно попыталась помочь ему один раз, когда он лежал в беспамятстве на земле, не издавая никаких звуков, кроме отчаянного постанывания. Но…

Это было слишком много для меня. Слишком много боли, слишком много тьмы, голосов внутри, мне с трудом удалось вынырнуть на поверхность, отшатнувшись от мужчины.

Каллен был рядом, выступаующий против всей этой затеи.

– Бесполезно, - в голосе Леты звучала сталь. – Он уже мёртв. Все, что держит его в этом мире – это лириум и скверна, без них он не проживёт и дня.

Встретившись взглядом с мужчиной, мне оставалось только смириться. Этот человек не заслуживал нашего сострадания. Не мог тот, кто пытался устроить геноцид целого мира, вызывать сочувствия.