Ни один мир не заслуживал столько боли.

А мир Аллена был ею переполнен, отражая на поверхности туман, сотни раз проклятую рощу, погибающего экзорциста и Ноя. Тёмное, не ведающее жалости создание, узнанное мальчишкой в самый последний момент.

Задушенный всхлип разрушил молчание.

— Я убивал тебя, — прошептал мужчина, стискивая попавшийся под руку угол. — Я убивал, потому что так сказали!

Алвес потянул руки к лицу, закрывая рот. Чувствуя, как медленно и неотвратимо его заполняет ядовитая память, в которой он, даже признав мальчишку, ни на миг не усомнился в необходимости выполнить какой-то там приказ какого-то там Графа и лишь попытался сделать это… как-то…

А затем он умер. Или, точнее, убил себя, подставился, не в силах помнить. И снова родился. И умер. И вспоминал каждый раз пробуждаясь, и заставлял себя забыть. И нарывался на истерики братьев, не понимающих, что происходит.

— Я пробуждался. Уже… Гены… я всегда знал… помнил, - словно в бреду шептал Алвес под внимательным взглядом серых глаз. — Каждый раз я пробуждался и забывал, кто такой! С того поколения! Как Граф сгинул… и Вайзли ещё топтал мои пороги… а я нет… я всё время… я знал…. Я никогда не хотел больше… — Он поднял взгляд к Аллену. — Я всегда забывал, что я Ной. Раз за разом. Мы, оказывается, умеем так вот… отвергать гены, игнорировать…. Я убил тебя… Я пришёл за Падшим…

— Да, ты разрушил чистую силу, считал, что разрушил и… — нарочито спокойные холодные слова дрожали, тихонько звенели, словно бисер, посыпавшийся между пальцев.

— И узнал тебя.

— Почти тогда же, когда я, — тихо объявил Уолкер. — А потом ты призвал тиза.

— Я боялся касаться тебя даже тогда, — прошептал Алвес почти бесшумно. — Я не мог сделать это… И я не мог… не мог видеть тебя мёртвого. Сбежал, как трус. И когда объявили, что ты выжил. И снова умер в обрушившейся башне, не придя в сознание. Я умер. Меня убили.

— Даже тогда? Неужели? Столько романтики, — фыркнул юноша, поглощённый в свои мысли, вновь к ужасу Алвеса опираясь на край разрушенной стены и выглядывая наружу. — Здесь всё ещё так высоко. Когда я впервые прибыл в Орден, не зная о подходах и лифтах, забирался вручную по скале, — ни с того ни с сего отметил Аллен.

Алвес отвёл взгляд, не зная даже, имеет ли он право наблюдать. Имеет ли он право жить! Не то что стоять рядом с этим юношей!

— Страж врат обнаружил моё проклятие и решил, будто я акума. Смешным сейчас кажется, но тогда я здорово перепугался.

— Могу представить, — прохрипел Алвес.

Но в его ответе и не нуждались.

— На входе мне встретился БаКанда, — продолжил юноша. — Назвал меня проклятым и вообще очень грубо обошёлся. Потом была Линали, её брат, что не смог сразу отыскать письмо Учителя. И, конечно, дураку не пришло в голову объяснить мне больше об Ордене. Хотя сейчас выглядит странно – письмо от Кросса большая редкость. Как могли пропустить?

Аллен вздохнул, опустил голову.

Алвес стоял позади, не решаясь уходить, хотя его пытались уже прогнать. Если есть хоть какой-то шанс! Если он может сделать хоть что-то для Аллена и собственной воющей души!

Казалось, прошла вечность, а за горизонтом забрезжил рассвет, когда Аллен обернулся. Покрасневшие глаза его блестели, но горели осознанием.

— Сколько, говоришь, я здесь спал?

— Больше века.

— Мир изменился?

— Очень. И нет. Смотря, что ты ищешь. Я могу научить…

— Меня жить снова? Ты оказался экспертом в другом.

Аллен кивнул, медленно ступая к Алвесу и принимая протянутую ладонь.

— Попробуй показать мне жизнь снова.

Комментарий к

Эпилог выйдет завтра.

========== Эпилог. ==========

— Должны ли мы что-то сделать? — Поинтересовалась миниатюрная блондинка лет пятнадцати, обсасывая леденец на палочке и напряжённо следя за транслируемым в прямом эфире соревнованиям по спортивной стрельбе.

— О чём ты? Что сделать? Я уже предчувствую новую порцию головной боли! — страдальчески провозгласил Вайзли, вскинув руки так, что его планшет под гневные проклятия грохнулся на пол.

— Мы ничего не можем сделать с Сердцем. Давайте порадуемся, что без него хоть башня фонить перестала, — меланхолично предложил один из непохожих друг на друга близнецов, тоже наблюдающий соревнования, но с куда большим скептицизмом и лёгким налётом презрения. Его брат сидел рядом, обняв за спину и сложив голову с закрытыми глазами на плечо. Может быть, уже спал.

— Ты и не хочешь, — раздражённо произнёс представительного вида мужчина, в основном наблюдающий за девочкой и являющийся хозяином роскошного дома и всего, что в нём находилось, включая домашний кинотеатр, в зале которого компания и собралась.

На его вопрос отвечать никто не стал. Казалось, всем стало очевидно за годы, как привлекательна жизнь в новом темпе и обличии.

— И он у нас под присмотром теперь будет, — продолжил мужчина. — Узнаем, что и как.

— А если он поймёт, кто он и… — начал близнец с явным опасением.