– Оливер, дорогой, – голос Патриции смягчился, девушка улыбнулась и вернулась к столику, за которым устроился ее сын. Он тер пальцем карандашные линии, пытаясь растушевать то, что у него не получалось. – Мы обязательно все закончим. Вместе. Хочешь, я тебе помогу? Потом, когда ты вернешься. Мы опаздываем, – последнее она произнесла, грустно улыбнувшись. Джек не любил, когда его заставляли ждать. Уайта не волновало, в чем причина задержки. Виновата была всегда Патриция Бэйтман, которая намеренно отнимала у него драгоценные минуты, которые тот мог провести с сыном. Уайта не волновало, что ей тоже было сложно налаживать отношения ради Олли. Его волновал только он сам, как, впрочем, и всегда. – Он наверняка уже ждет нас, – Патти до сих пор не могла заставить себя называть Уайта ни по имени, ни, как все чаще называл его Оливер, папой.

– Папа научит меня играть на гитаре! – мальчик моментально отвлекся от рисунков. Грусть испарилась так же быстро, как первый снег в году. – Он обещал, что…

Спасена звонком. Патриция была благодарна кому бы то ни было за то, что сейчас могла извиниться перед сыном и скрыться от этого «папа» за горой работы. Она не хотела, да и просто физически не могла слушать о том, каким чудесным папашей на выходные оказался Джек Уайт. Она прекрасно понимала, что эта проблема в скором времени вылезет ей боком, но просто не могла заставить себя столкнуться с ней лицом к лицу и принять тот факт, что вскоре Уайт станет такой же неотъемлемой и дорогой частью жизни маленького Оливера, как и она сама.

– Бен, – она выдохнула с облегчением, – ты уже на чемоданах? – спросила она после небольшой паузы, сверившись с часами. Патти давно научилась управляться с часовыми поясами не хуже чем с недотепами рабочими и дизайнерами в творческом кризисе.

Часы же подсказали ей, что они с Оливером уже опоздали и ей опять придется терпеть на себе убийственный надменный взгляд мистера Гребаная Пунктуальность. Она попрощалась с рабочими, раздав последние наставления, и опять вернулась к телефонному разговору, выпустив из внимания нить разговора.

– Прости, дорогой, ты не мог бы?…

– Джек, – повторил мужчина. – Он ведь сегодня забирает Олли к себе?

– Да, – бесцветным тоном произнесла Патриция. Бену не требовалось задавать эти глупые вопросы, он и без этого прекрасно знал их расписание. Бену просто надо было напомнить ей о том, что обещание дала не только она, а значит… Как же она заебалась быть правильной! В такие моменты особо остро чувствовалась необходимость выпить несколько лишних коктейлей и расцарапать кому-то рожу.

– Пообедаем? – своим вопросом Бен отвлек ее от картины кровавой вендетты и заставил растеряться.

– Конечно, завтра у нас резерв на восемь у Нокс, – подтвердила она еще одну очевидную информацию.

– Сегодня, – улыбка в его голосе была теплее калифорнийского солнца.

– Но ты ведь… – Патриция смолкла, вновь сверяясь со своими планами и календарями. Самолет прилетал завтра утром. Никаких шансов на то, что она где-то запуталась, не было.

– Уже в ЛА. Съемки закончились раньше, и я не смог бы торчать еще день в Лондоне. Надеюсь, ты не против? – добавил он после паузы, ожидая бурные возражения.

– Конечно, о чем ты… – ответила она, немного запыхавшись, и наклонилась к Оливеру, чтобы поправить воротник рубашки, который завернулся внутрь футболки. В последнее время она настолько привыкла делать несколько дел одновременно, что в редкие часы спокойствия даже ощущала смутное чувство тревоги, будто чего-то не хватало. С Олли же ей всегда не хватало рук. – Просто я хотела встретить тебя прямо в LAX и… – Патти оставила многозначительную паузу, которую Бен прекрасно мог заполнить сам, и улыбнулась.

– Дома я хочу узнать все об этом «и», – ответил он и попрощался.

Наконец Патриция смогла убрать телефон и бумаги в сумку, поправить спавший с плеча рюкзак Оливера и схватить самого мальчика, если это потребуется, чтобы совершить пробежку до подземного паркинга. Она посмотрела вперед и застыла. Каждый следующий тщательно спланированный шаг выветрился из головы за долю секунды. Она не вспомнила бы ни одного «и».

В первый раз, когда он увидел хрупкую блондинку в красных брюках, решил, что ему просто показалось. Это был всего лишь отголосок старой давно забытой болезни. Девушка появилась в дверном проеме одного из бутиков, а потом так же молниеносно быстро скрылась за дверями. Разве мог он за несколько мгновений узнать в этой красной молнии Патрицию? Некогда его Патти.

Надо было развернуться и идти дальше. Забыть все как глупый проблеск дежа вю. Очередной незначительный сбой в системе Вселенной. Ему ведь так хорошо получалось избегать ее все это время. Не в последнюю очередь и потому, что она избегала его. Но он не мог и шагу ступить, просто ждал, пока мисс Красные Брюки опять выйдет. Ждал, пока узнает в ее улыбке, в ее стремительной походке, золотых локонах ту, в которую имел неосторожность так сильно влюбиться. И вновь, как в первый день их встречи, как в любой другой день она выглядела потрясающе настолько, что он готов был опять не отрываясь смотреть на нее весь вечер, звонить, писать, делать глупости и влюбляться. Но сразу за ней из помещения выскользнул мальчишка лет пяти-шести, и сердце его вновь остановилось, как в то утро, когда она ушла.