Оля нашла место на платной стоянке и припарковала автомобиль. Прежде чем покинуть салон, она посмотрелась в зеркало. Губы растянулись в злорадной улыбке, глаза блестели ненавистью, а багряный румянец растекся по щекам. Нет, такой муж не должен ее видеть. Скворцова на мгновение прикрыла пылающее лицо руками, а отняв их вновь взглянула в зеркало. Теперь отражение показало счастливую, довольную всем и всеми красивую женщину. Мягкую, добрую и покладистую. Великолепную жену и мать. Ну и, конечно, примерную невестку.

5.

– Привет, дорогая.

– Здравствуй, милый. Как долетел?

– Нормально. Как дома? Как дети?

– Все хорошо.

Привычный поцелуй. Затертые до дыр банальные вопросы и ответы. Все, как всегда. И никаких эмоций. Ни радости от встречи после долгой разлуки. Ни душевного трепета, ни нежности, ни любви. Да, все как вчера, позавчера и год назад.

Но на лице Оли блуждала улыбка. Притворно-счастливая. И в который раз за последнее время она подумала о том, что не может вспомнить ни тот час, ни ту минуту, когда вместо гримасы страдания она надела на себя маску, скрывая под ней обиду, страх, боль и отчаяние. Наверное, это было то мгновение, когда она сидя на диванчике в фойе, вышла из оцепенения и подумала о том, что на измене мужа жизнь не заканчивается. Или, когда вместе с Нелькой переступила порог того злосчастного кафе и вышла на улицу сделав вид, что ничего страшного не произошло. Или, когда приехала домой и Скворцов, помогая ей снять куртку, с лучезарной улыбкой на губах спросил:

– Как прошла встреча в верхах? Как там Нелька поживает? Что у нее новенького?

– Да у нее все хорошо. Можно сказать, что просто отлично. Пепе наконец соизволил ей дать развод и пообещал, что по-прежнему не оставит ее своими заботами. И будет ей помогать несмотря ни на что.

– Да уж, - неопределенно хмыкнул Валера.
– Только мне что-то в это мало верится. Его патологическая жадность родилась впереди него. Вспомни, как он жался заказать в ресторане целую бутылку "Столичной", когда мы были у них в гостях в Милане. Он еще потом долго пытался нам объяснить, что у них, итальянцев, не принято заказывать алкоголь бутылками.

– Ну и что? На Нельку ведь он денег не жалел никогда. И думаю, что он немаленькую сумму отстегнул хозяину борделя, выкупая ее.

– Ну... я бы тоже денег не пожалел на красавицу-модельку, оказавшуюся в беде.

– Правда?

– Да шучу я, шучу, - рассмеялся Скворцов.
– Не делай такое сердитое лицо. Ты у меня одна такая красавица, умница и прелестница. Ну, ты понимаешь, о чем я. Ни одна женщина с тобой не сравнится.

Муж коснулся губами ее щеки и отправился наверх к детям. А она осталась стоять в холле напротив зеркала, вглядываясь в свое отражение. Она попыталась натянуть на лицо счастливую улыбку, которая должна была символизировать полное и безоговорочное удовлетворение от слов мужа. И хотя в этот момент никто не видел слез неожиданно брызнувших из ее глаз, Оля упрямо растягивала дрожащие губы в улыбке. Она смахнула ладонями слезы и потянулась к ящику комода, где лежала косметика. Оля припудрила лицо и начала подводить глаза черным косметическим карандашом.

Однако, дело дрянь. Валерка врет и не краснеет. Когда ложь входит в привычку, то врать с каждым днем становится все легче и легче. И теперь она точно знает, что для мужа ложь уже давно стала нормой. И что ей теперь делать дальше с этим безнадежным отчаянием, которое с каждой секундой поглощает ее все больше и больше? Но ответа на этот вопрос у Скворцовой не было, как не было и желания сейчас думать об этом.

Оля бросила карандаш на комод, провела пару раз щеткой по волосам и побрела в кухню. А ночью... а в эту ночь они спали мало. Оля желала, как можно теснее слиться с мужем, чтобы освободить свою голову от назойливых и страшных мыслей. Она не могла и не хотела потерять его. Она шептала нежные слова и ожидала от него того же. И он откликался на ее призывы и любил ее так, как когда-то давно, в самые первые месяцы их близости. В эту ночь она желала давно забытого наслаждения и наконец провалилась в его бездну. Оле казалось, что она может умереть от восторга все больше и больше поглощающего ее. И когда из ее груди вырвался крик наивысшего экстаза, из ее глаз покатились слезы. Но это были слезы блаженства и удовлетворения, а еще счастья обладания любимым мужчиной, который был с ней здесь и сейчас. Спустя какое-то время в сознании запульсировала мысль, что нельзя сдаваться без боя. И муж должен и будет принадлежать только ей одной. И надо только избавиться от помехи. И эта необузданная страсть, и вершина блаженства, на которую она сейчас взошла, будет ей покоряться снова и снова.

Оля боялась заснуть, чтобы это состояние легкого полета в невесомости не ушло, не исчезло, не растворилось. Она должна была запомнить это состояние и эти восхитительные мгновения с тем, чтобы в дальнейшем они помогали ей стать неуязвимой и смелой в ее борьбе за счастье. И отныне никто не увидит ее слез и ее слабости. И никто не заберет у нее то, что принадлежит ей по праву.

Утром Оля проснулась от нежных поцелуев, которыми муж осыпал ее лицо.

– Что с тобой произошло? Ночью ты словно обезумела, - тихо произнес Валера, нежно проведя пальцами по животу Оли.
– И не делай вид, что ты спишь.

– Тебе не понравилось?
– откликнулась Оля и открыла глаза.

– Напротив. Ты была великолепна, - прошептал Скворцов и погладил ее бедра, потом грудь.

Оля прижалась к мужу всем телом и когда он мягко вошел в нее, она застонала и крепко обхватила его бедра руками, яростно двигаясь навстречу экстазу. Муж был ласковым, любящим и неистовым. Непередаваемое наслаждение вновь захлестнуло Олю.

– Я люблю тебя. Я люблю тебя, - шептала она. Оля была в его объятиях послушной и настойчивой, а он был частью ее. И так будет всегда. Всегда...

А потом они еще долго лежали в постели, и Скворцова думала о том, что ее дом, семья и сам Валера - это ее защита от окружающего большого мира, который таит в себе опасность для ее личного маленького мирка, гораздо более важного и значимого. И она заставит заплатить всех, кто покушается на ее мир. И первой в списке стоит эта дрянь и потаскуха Настя. Только нужно действовать с осторожностью и быть начеку. Валера ни о чем не должен догадываться.

– О чем задумалась?

– Да, собственно, ни о чем. Просто даю тебе возможность немного отдохнуть после перелета. Мне кажется, что ты даже немножко дреманул.