Но Оля хорошо знала, что в первую очередь подруги свекрови будут сплетничать о ней. Брызгая от зависти слюной будут обсуждать ее прическу, платье, шикарный браслет и, естественно, разбитый фужер. Ну, а Валерка в нужный момент обязательно упрекнет ее в неподобающем поведении, состроит обиженного и будет несколько дней дуться. Высказаться по поводу ее поведения он хотел еще в такси, когда они возвращались с банкета домой. Но по какой-то причине передумал и всю дорогу восхищался матерью и Петрушей, которые наконец оформят свои отношения и остаток жизни проживут как нормальные люди у моря без забот и хлопот.

После того как треснул фужер, Татьяна Ивановна бросилась к Оле с салфеткой, а потом поплелась за ней в дамскую комнату. Охая и причитая, толстуха помогла застирать пятно. Потом услужливо протягивала бумажные полотенца и при этом лепетала что-то типа: "С кем не бывает, Оленька. Пятно легко отстирается. А лучше сдай его сразу в чистку. Небось дорогое. Ты только не расстраивайся". От этих жалостливых кудахтаний толстухи становилось только хуже. Но надеть привычную маску уже не составляло труда и Оля, благодарно улыбнувшись, сказала:

– Спасибо вам, Татьяна Ивановна, за помощь. Я в порядке, да и с платьем ничего на случится.

– Пожалуйста, Оленька. Ты выглядишь сегодня чудесно. Впрочем, как и всегда, - подсластила жизнь комплиментом лучшая подруга свекрови.
– А браслет твой просто чудо. Валеркин подарок?

– Да. Он привез его из Лондона.

– Да, милая, повезло тебе с мужем.

– Согласна с вами, Танечка, целиком и полностью. Но и ему тоже повезло с женой.

– А никто и не спорит. Только вот...

– Что?

– Мне кажется, что с Ларочкой тебе надо быть поласковей. Тем более, что уедет она с Петрушей и видеться вы будете очень редко. Будь умницей, девочка моя, помирись с Ларочкой.

– Но мы и не ругались, - резко отозвалась Оля, подставляя мокрые руки под сушилку.

– Я понимаю, что вы обе ревнуете Валерочку друг к дружке. Но все же надо как-то находить общий язык. Хоть это и не мое дело, но я же вижу, как Ларочка переживает в последнее время...

– Это действительно не ваше дело, уважаемая Татьяна Ивановна, - резковато отозвалась Оля и выключила сушилку.

– Ну не злись, Оленька... Я же хочу, как лучше.

Усольцев тоже решил внести свою посильную лепту в ее отношения со свекровью. Когда все вволю порадовались за будущих молодоженов и их переезду в Испанию, Валерка пригласил мать на медленный танец. А она осталась сидеть за столом, провожая глазами мужа и Ларочку, которые принялись что-то живо обсуждать.

Вдруг рядом с Олей возник Усольцев и вежливо спросил:

– Ольга Николаевна вы не будете против, если я присяду рядом с вами?

– Нет, не буду, - ответила Оля.

– Не гоже молодой женщине оставаться в одиночестве за праздничным столом. У вас все хорошо? Мне кажется вы чем-то расстроены, - озабоченно поинтересовался Петруша, усаживаясь рядом с Олей.

– Нет, вам показалось, - соврала Оля и лучезарно улыбнулась будущему родственнику.

– Вы сегодня просто восхитительны, Ольга Николаевна!

Старый ловелас взял ее руку и поднес к своим губам. Оля, едва сдерживая брезгливость, руки не отняла и по-прежнему мило улыбалась.

– Вы, наверное, даже не осознаете насколько вы красивы и обворожительны. И как это Валерий умудрился заполучить вас? Я даже немного завидую ему.

Бархатный и слащавый голос Усольцева мог заворожить Ларочку или еще какую-нибудь старую дуру, но только не ее.

– Завидуете? Это вам нужно завидовать. Лариса Игнатьевна гораздо красивее меня.

Оля приняла игру Усольцева и кокетливо стрельнула глазами.

– Да. Ларочка - это любовь всей моей жизни. Но если бы мне скинуть годков этак двадцать, я бы с удовольствием поборолся за вас с Валерием.

Оля откинула голову и от всей души рассмеялась.

– У вас, Петр Викторович, не было бы никаких шансов. Я люблю мужа и ни на кого его не променяю.

– Да, я знаю, Ольга Николаевна. И простите меня, если я вас обидел, - совершенно серьезно сказал Усольцев.
– Мы с Ларочкой очень рады, что у Валерия такая жена. Среди красивых женщин редко можно встретить такую верную и порядочную жену как вы. Вы особенная, Олечка. Но...
– Усольцев сделал паузу и осторожно добавил: - Простите меня, дорогая, но меня кое-что беспокоит...