– Я, и далее последовало длинное перечисление имен, титулов и званий, принимаю под свою полную опеку Дана, и да поможет ему Великий Космос ни разу не вызвать моего неудовольствия, - а затем, поставив туфельку мне на ключицу, добавила: - Целуй!

От продолжающей находиться на моей голове руки исходила неведомая энергия, наполняя меня неизвестным доселе желанием. Желанием повиноваться. И, словно во сне, я коснулся губами загоревшей кожи...

После завершения обряда Леонисия зашла в мою (или теперь уже свою?!) квартиру, оставив меня в коленопреклоненной позе, небрежно брошенным через плечо, - Побудь пока так, я позову. Приглашение, или скорее приказ, последовало через 15 минут, показавшихся мне до бесконечности долгими. Это время я потратил на обдумывание своего нового положения и короткий диалог с соседом, который, выйдя из лифта, несказанно удивился моей, мягко говоря, несколько странной позе. Впрочем, я легко вышел из положения, начав объяснять, что потерял... К счастью придумывать, что же я все-таки потерял, не пришлось, поскольку из квартиры донеслось спасительное 'Дан, заходи!', и, оставив соседа в полном недоумении, я, быстро встал с колен и ящерицей юркнул за дверь, за которой меня уже ждали очередные неприятные сюрпризы в виде разложенного на кровати серебристо-серого комбинезона с длинными рукавами. Судя по тому, что он уместился у Леонисии в небольшой сумочке, ткань была очень тонкой.

– Надевай свою новую форму, субалтерн.

– Слушаюсь, госпожа магистр, - и, взяв костюм, я попытался направиться в ванну. Однако не тут-то было.

– Э, куда направился? Переодевайся здесь.

– Но...

– Никаких 'но'!

– Голос красавицы был полон металла, и дальше пререкаться я не рискнул. Сняв тенниску и брюки, я начал надевать комбинезон. Однако у Леонисии было припасено для меня еще много неприятных сюрпризов.

– Комбинезоны эти носят на голое тело. Раздевайся полностью.

– Но, госпожа магистр, можно я тогда пойду в ванну? Я стесняюсь...

– И чего же, если не секрет?

– Вас.

– Почему?
– удивление Леонисии казалось искренним.

– Вы женщина...

– Тоже мне новость. Ты никогда не раздевался перед женщинами?

– Раздевался. Но, скажем так, в несколько другой обстановке.

– А эта чем тебе не нравится? Не комплексуй. Тем более, что я для тебя сейчас не женщина, а командир. Который обязан знать о своем подчиненном, если не абсолютно все, то, как можно больше. В том числе: нет ли у него следов болезней, плохо залеченных ран, каких-либо других дефектов на теле... Впрочем, не скрою, и как женщину меня это также очень интересует.

– Нет у меня никаких ран и дефектов, и раздеваться я перед Вами не буду.

– Это хорошо, - неожиданно сказала Леонисия.

– Что хорошо?

– То, что мне попалась 'заготовка' с характером. Моя подруга говорила, что снимать с них стружку крайне интересно. Вот уж не думала, что когда-нибудь у меня будет возможность проверить ее слова.

– Ничего Вы с меня снимать не будете. Ни одежду, ни стружку. И на Асторию я не полечу. В крайнем случае, уволюсь из армии. Спортивные ставки как-нибудь прокормят.

– Какие вы мужчины непостоянные. Только что стоял на коленях и отдавал себя в мое полное распоряжение, а сейчас...

– Я стоял на коленях перед очень красивой женщиной, и, если бы вы не начали меня унижать, стоял бы так в прямом и переносном смысле и дальше. А клятва, как я понимаю, мало что значащий ритуал...

– Вовсе нет. И ты теперь моя полная собственность. Что же касается 'унижения', то, право, ты меня обидел. Я, наивная, думала, что получить возможность исполнять мои приказы - мечта любого мужчины. Причем не только асторийца, но и землянина. И, предоставляя ее, я тем самым оказываю тебе высочайшую милость. Своего рода даю аванс на будущее. А тут... Ладно, придется сделать соответствующие выводы.

– Ага, и собственность, и субалтерн... Может быть, кто-то еще?

– Непременно, и даже не только 'кто-то', но и 'что-то'.

– И что же?

– Все, что я захочу. И чем раньше ты поймешь это...

– ... Тем лучше для тебя, - продолжил я: - Госпожа магистр, Вы совсем заигрались. Командуйте себе своими асторийцами, если им это нравится, а меня оставьте в покое.

– И не подумаю. Особенно после твоего бунта. Наоборот, мне только сейчас стало по-настоящему интересно. Напишешь потом автобиографический рассказ 'Укрощение взбунтовавшегося раба', или соответствующую главу в книге. Если, естественно, переживешь наказание. А асторийцам это и в самом деле нравится, и, я уверена, понравится и тебе.

После этих слов мое возмущение неожиданно спало. Ну, подумаешь, в принципе все женщины воображалы и фантазерки. А тут, наверное, высокопоставленный папочка, то есть, учитывая асторийскую специфику, мамочка, быстрое продвижение по службе плюс действительно неординарная внешность. Есть от чего возгордиться. И фантазии о наказании - лучшее свидетельство богатого воображения у моей инопланетянки.

– Ладно, Леонисия, давай мириться. У меня в холодильнике стоит бутылка отличного шампанского. Если ты не против, то возьми с собой, и выпей за здоровье оставленного на Земле поклонника. А, если не полетишь, что еще лучше, давай разопьем ее прямо сейчас, а вечером сходим куда-нибудь развлечься. Например, в игорный клуб, где я расскажу тебе о ставках и других подобного рода развлечениях. На Астории есть что-то аналогичное?

– Нет, ничего похожего. У нас вообще игры не в чести. Даже государственных лотерей и тотализаторов нет. А с шампанским ты хорошо придумал - мне рекомендовали этот напиток.

– Так на борту космолета или здесь?

– Еще не знаю, - весьма обнадеживающе ответила асторийка. И теперь уже я решил форсировать события.

– Леонисия, я преклоняюсь перед твоей красотой, и извини, пожалуйста, за эту вспышку. Ты так классно меня разыграла. Я и не сообразил сразу, что, если бы ты и в самом деле хотела меня подчинить, то, чтобы не вспугнуть раньше времени, отложила бы подавление моего 'я' до космолета.