– Ладно, к этой теме, я говорю о 'среднем уровне', мы еще вернемся. А кто эта девушка с каштановыми волосами, на которую ты с таким обожанием смотришь?

– Да, в свое время ухаживал, и чуть было не женился. А потом она вышла замуж, и мы остались просто хорошими друзьями.

– На мой взгляд, она гораздо интереснее твоей бывшей жены. И фигурка лучше, и в глазах мысль читается... Впрочем, повторюсь, психику земных мужчин я понять не могу. Пока во всяком случае. Может быть, мне удастся это сделать, изучая и приручая тебя. Кстати, уже прошло?

– Нет, госпожа, боль продолжается, но уже не так сильно. Спасибо, что ослабили ее.

– Субалтерн, ты не понял. Я спрашиваю не о боли, а о желании противиться моей воле. Если нет, поваляйся на полу еще. Или, могу убыстрить процесс твоего 'просветления', - и Леонисия демонстративно приблизила указательный палец к браслету.

Что ж, этот раунд был полностью за ней. И мне оставалось только признать это: - Госпожа, умоляю вас, не надо. Я все понял. Пожалуйста, уберите боль.

– И что же ты понял?

– Понял, что вы управляете этой штукой, понял, что надо исполнять ваши приказы.

– И это все?
– разочарованно спросила Леонисия.

– А еще я прошу прощения за свое неподобающее поведение и грубые слова. Это боль виновата.

– Боль, боль... Не ищи оправданий. Если бы ты не проявил непослушание, то никакой боли бы не было. Согласен?

– Согласен, вы правы, госпожа. Простите меня, умоляю.

– Верится с трудом. Но у меня доброе сердце, и я дам тебе шанс исправиться. Хотя бы по той простой причине, что научить тебя, как следует слушаться асторийских женщин, было некому. Но вот, если ты и после этого моего маленького урока продолжишь бунтовать...

– Нет-нет, что вы. Спасибо! Я буду самым исполнительным субалтерном...

– Ты ничего не понял, и я не прощаю тебя, - и асторийка вновь дотронулась до браслета.

– Госпожа, умоляю, больно!!! Что я сделал неправильно?

– Мне надо, чтобы ты был не только субалтерном. Это наши официальные отношения по службе. Мне надо, чтобы ты стал... Впрочем, догадайся сам.

– Госпожа, не сомневайтесь, я стану для вас кем вы скажите: служителем, рабом...
– гуляя вечерами по Межгалактической паутине я не раз натыкался на сайты, знакомство с которыми помогло мне найти ответ, удовлетворивший мою мучительницу.

– Ну, раз понял, то давай вернемся к началу бунта. Поднимайся и надевай комбинезон как положено.

Увы, боль поломала меня. Или, по крайней мере, надломила. Приказы асторийки уже не казались унизительными, а все, что она делала со мной, воспринималось почти как должное. Еще не веря, что боль исчезла, я попытался подняться, но закружившаяся голова и трясущиеся ноги подвели меня, позволили сделать это только с третьей попытки.

– Нет, давай сделаем иначе. Отправляйся в душ и приведи себя в порядок. А то ты сейчас больше похож на тряпку, а не на сильного мужчину, который напишет для меня книгу, и которого я возвеличу до самого высокого мужского ранга. Ранга моего служителя. А приручать наполненную болью 'заготовку' мне не интересно. Пятнадцати минут тебе хватит?

– Спасибо, госпожа Леонисия, хватит.

– Ну, тогда иди..., нет, погоди. Ты хотел угостить меня шампанским?

– Да, госпожа.
– Так в чем же дело? Налей мне пока бокал. Видишь, слабая женщина не может противиться твоим желаниям. И, надеюсь, тебе не придет в голову вздорная мысль кинуть в меня бутылку?

Прохладные струи душа и отсутствие новых импульсов от той штуковины, которую Леонисия назвала 'Укротителем' позволили мне немного придти в себя. Впрочем, совсем немного, ибо никакие идеи, как избавиться от ошейника и Леонисии не приходили мне в голову. Поэтому в комнату я вернулся с одной лишь нехитрой мыслью: сделать все возможное, чтобы избежать новых приступов боли. Что же касается приказа магистра, согласно которому на мне не должно было быть никакой одежды, то я постарался и соблюсти, и обойти его, обернув вокруг бедер махровое полотенце. Впрочем, от него, выполняя приказ Леонисии, пришлось сразу же избавиться. А затем асторийка, словно покупательница на невольничьем рынке, начала внимательно разглядывать мое тело.

– Я смотрю, водные процедуры пошли тебе на пользу. Я права?

– Да, вы правы, госпожа магистр, - мне оставалось только согласиться с измучившей меня 'Укротителем' девушкой.

– Налей мне еще шампанского, оно восхитительно. И без глупостей...
– завершив осмотр, распорядилась Леонисия. Ее указательный пальчик по-прежнему касался сенсора, но предосторожность была напрасной - вдоволь насытившись болью, и понимая, что бунт в нынешних раскладах совершенно неуместен, я решил изображать полную покорность. Как словами, так и поступками.

Налив шампанское, я осторожно, чтобы нечаянно не спровоцировать нажатие сенсора, приблизился к сидящей на подоконнике инопланетянке, и, опустившись на колени, подал бокал...

– Молодец, ты быстро учишься, - и, сделав несколько глотков, Леонисия продолжила: - А теперь сядь на пол, и выслушай небольшую лекцию. Будь очень внимателен, ибо каждое пропущенное слово вернется к тебе болью от 'Укротителя'. Понятно?

– Так точно, госпожа магистр.

– А раз понятно, то слушай. Дан, мне одновременно требуются и твоя полная лояльность, заметь, я пока не употребляю слово 'покорность', ибо до нее тебе расти и расти, и твоя светлая, незамутненная какими-либо стрессами, или, что еще хуже, болью от наказаний, голова. А если ты так будешь воспринимать мои самые безобидные и легко выполнимые приказы, то быстро станешь ни на что негодным неврастеником.