Новак странно смотрела на нее, но затем одобрительно подняла уголки губ; наверняка она слышала каждое слово Летти, ведь просто не могла не следить за ней, отпуская в открытый космос. Конечно, Новак была просто счастлива тому, как ловко Ривка описала полет на Меркурий; она определенно сделала в голове некие пометки, решив, что будущему канцлеру неплохо удается ложь.

– Браво, лейтенант МакГрегор! Надеюсь, каждому из пилотов в будущем удастся испытать это чувство, - генерал Коскинен похлопал ее по плечу.
– Полагаю, вы немного устали, - он строго зыркнул на фотографов, которые, не прекращая, снимали действо возле самолета, и те быстренько свернулись, опустив камеры.
– Сегодня вечером в зале для церемоний состоится награждение, присутствие всего офицерского состава обязательно.

– Ребекка, вы молодец, - неожиданно шепнул на ухо министр обороны, у которого с лица не сходила улыбка.
– Блестяще справились с ролью.

Конечно же, он был в курсе происходящего. Ривка в этом не сомневалась, она так и видела, как он, генерал и стерва Новак, сидя в круглом кабинете за круглым столом на круглых табуретках, склонившись к центру, продумывают свой хитрый план.

– Рада стараться, сэр, - на ее лице не дрогнул ни один мускул, не показав ни радости, ни тщательно скрываемого омерзения.

Она смогла выдохнуть только когда шум сапог удаляющихся взводов стал стихать. Один из журналистов еще попытался выведать какую-то информацию, но Ангела Новак, бросив на нее красноречивый взгляд, намекающий не раскрывать рта, сообщила журналисту, что лейтенанту необходимо срочно пройти полное медицинское обследование, и все комментарии Ривка даст на пресс-конференции после церемонии награждения.

– Какая еще пресс-конференция?
– недоуменно прошептала Ривка, сделав страшные глаза, когда Новак, взяв ее за плечи, насильно подтолкнула электрокару, подготовленному для ее передвижений по Лахму.

– По результатам испытаний, конечно, - словно имбицилке, пояснила она.
– Говорить в основном буду я и ученые Тильмуна, вы будете смирно сидеть и отвечать только когда я вам скажу.

– Прекрасно, надеюсь, Летти в курсе того, что вы сделали. Могли бы и предупредить заранее, - Ривка сжала кулаки, усаживаясь в электрокар; Новак залезла следом, опустила стекло между водителем и задним пассажирским сидением и неожиданно взяла ее за руку, поневоле обратив взгляд на себя.

– Вы прекрасно знаете, что не смогли бы взять чужой подвиг на себя. В вас слишком обострено чувство справедливости, поэтому нам пришлось немного схитрить. Это была проверка, Ребекка, - впервые назвала она Ривку по имени.
– И вы прошли ее.

– Какая еще проверка? Из-за вас о подвиге моей подруги никто не узнает!
– сквозь стиснутые зубы негромко возмутилась Ривка, поглядывая на рядового из ее эскадрона, сидящего за рулем.

– Для нее это было честью. Вы думаете, она просто так выдала вам свои ощущения при гиперсветовом прыжке?
– Новак посмотрела на нее, изогнув бровь.
– По-моему, когда вы садитесь за штурвал, лейтенант МакГрегор, у вас совершенно отказывают мозги. Летиция Хендерсон получит награду намного выше, когда вы станете канцлером.

Но как? Как такое возможно? Неужели Летти смогла отдать столь ценный подвиг только лишь во имя возвышения кандидата из клана Нинурты и каких-то будущих весьма туманных привилегий? Ривка поняла, что у той, возможно, уже достаточно поводов ее недолюбливать - сначала Сэм, теперь это. Чем еще сможет поступиться подруга, всегда такая сильная, прежде чем окончательно возненавидит ее? Летти была не из тех, кто отдавал меньшее, чтобы получать большее, в ней не было подобной корысти. И даже когда под ее опеку, благодаря отцу, выделили взвод рядовых, она говорила об этом с пренебрежением. И она была лучше всех остальных фараонов, она была честной, пускай и не всегда умела прощать ошибки.

– Я поняла вас, мэм, - не став продолжать разговор, просто потому, что больше не хотела даже слышать Новак, завершила Ривка и обратила взгляд за окно, где ровный строй рядовых трусцой бежал мимо станции метро и кричал речёвки.

Ривка пропустила эту фазу военной службы, хотя многие задерживались в звании рядовых по пять и десять лет. В анкийском мире время текло иначе, сержантами становились не раньше чем на пятый год службы, и то дети верхов, а до капитанов, майоров и прочих было как пешком до Солнца. После двух лет службы выпускники летных факультетов были вольны поменять поприще, но мало кто это делал. Ривка впервые за время пребывания в анкийском мире внезапно осознала, насколько сильно изменилась ее жизнь. Изменения, не считая появления Юваля и Александра на том знаковом ужине у Раубфогелей, происходили по людским меркам довольно спокойно, хотя для анкийцев, возможно, они показались бы семимильными прыжками сквозь время.

Нью-Бабили. Внезапное следование военной дисциплине, интерес к наукам, которых она избегала в юности. Физика и химия невероятно увлекли ее! Летательные аппараты стали наваждением. И вот, прошел год, и она оказалась в настоящей армии. Она, девочка, родившаяся с серебряной ложкой во рту, в комфортное время конца двадцатого века, двадцать семь лет считавшая себя еврейкой, которой довелось не знать гонений, холокоста, жившая в любви родителей, избалованная представительница золотой молодежи - она так легко приняла военный режим, так легко стала частью нового мира, так по-настоящему впервые в жизни влюбилась… Как же такое возможно? Почему ее сознание перевернулось?