– За героические действия, отвагу и мужество, проявленные во имя спасения курсантов, Орденом Гора награждается первый лейтенант гражданской космической авиации - Киран Дэвидс. Посмертно, - произнес майор Живкович, но речь не остановил, когда к генералу на сцену поднялась за вручением награды супруга капитана - женщина в военной форме старшего офицерского состава: - За героические действия по спасению сокурсников, отвагу, мужество и осознанную жертву своей жизни, высшая награда - Золотой Анкх третьей категории - присуждается Семену Алексеевичу Чарскому. Посмертно.

Ривка перестала дышать, когда увидела отца Сэма - невысокого мужчину, на вид едва ли старше ее самой, и как наказание практически точную копию погибшего друга. Но у его отца больше никогда не будет таких задорных смешинок в глазах, такой яркой и заразительной улыбки, как у сына, которого он потерял. Боль в его глазах не могла стереть никакая гордость, и посмертная награда была лишь горьким напоминанием о трагедии в его семье. Ривка поняла, что совсем ничего не знает о семье Сэма. Были ли у него братья и сестры, что смогли бы хоть как-то восполнить невосполнимую потерю в сердцах безутешных родителей? И, глядя на него, на этого потерявшегося в горе мужчину, она все еще не могла поверить, что их Сэма больше нет…

– Минута молчания в честь погибших.

Офицеры и рядовые, прибывшие из других академий, занимавшие ряды позади бывших курсантов Нью-Бабили, сняли фуражки и пилотки, приложив их к груди. Ривка, Мин Чжи, Летти и остальные с болью и грустью смотрели на два поднимающихся по краям сцены флага - российский и шотландский, как дань памяти героически погибшим Дэвидсу и Чарскому. Другие имена погибших появились на экране за стоящим по стойке смирно генералом в обществе полковника авиационной эскадры и майора Живковича. Медетту Гарсиа, Саймон Йогенсен, Андрис Дабольныш, Суад Аббас - погибшие еще во время маневра Дэвидса, и имена еще двух курсантов, не переживших аварийной пасадки - Иосиф Шмидт, с которым Ривка никогда не общалась, и Каролина Вильяр - девушка, которую перевели из факультета коммуникаций после последних экзаменов - та, кто попал на Лахму, не набрав нескольких баллов Сиппура.

Минута молчания окончилась гимном Лахму, звуки которого теперь всегда будут напоминать о смерти…

… Выйдя из зала для торжественных приемов в холл, располагавшийся в круглом здании близ секретариата, Ривка наконец вздохнула, но только ожидаемого облегчения это не принесло. Никакие психологи, под зорким наблюдением которых они находились, не смогли окончательно излечить их от посттравматического синдрома. Ни разговоры с врачами, ни, уж тем более, успокоительные не могли вылечить от скорби по погибшим. Казалось, на миг скорбь могла отпустить, но ночью приходили кошмары.

Город на Марсе, являвшийся огромной военной базой, состоял из одних только военных, каждый из анкийцев, по сути и являлся частью военного государства. На улицах Лахму нечасто встречались анкийцы в штатском, в основном по улицам сновали в большинстве своем - рядовые и младший руководящий состав, перемещающийся от военной академии до постов назначений. Распорядок дня мало отличался от распорядка в Нью-Бабили, разве что работа и учеба были посменными. Рядовые начинали с самых низов - до получения определенного набора знаний они выполняли административную бумажную работу - это если повезло, а кто-то работал в столовках или чистил самолеты или оружие под руководством младшего командного состава - сержантов технической группы эскадрильи. Всего на Лахму была одна огромная эскадра (авиационное крыло), состоящая из нескольких связанных между собой эскадрилий. Истребительная эскадрилья — из восемнадцати эскадронов по четыре звена в каждом - оперативное, техническое, медицинское, и административное звенья. Каждый эскадрон располагал пятьюдесятью самолётами, из них - пятая часть запасных. Лёгкобомбардировочная эскадрилья включала семь эскадронов, состоящих из таких же звеньев. Эскадроны насчитывали по двадцать самолётов, из них - три запасных. Разведывательная - пять эскадронов и насчитывала по тридцать одному самолёту в каждом. Тяжёлобомбардировочная - состояла из четырех по два флагмана. Еще в их ведении был один космический авианосец, расквартированный возле Венеры для добычи отличавшегося от земного анкийского ракетного топлива. Топливо это было в сотни раз экономичнее обыкновенного.

Гиперпривод представлял собою двигатель, работающий на термоядерном синтезе. Всего лишь один инопланетный элемент, также добываемый на Венере - ниграний - позволял не только управлять реакцией синтеза, но и обезопасить реактор от перегрузок и взрыва. К слову, Великий Анкиа уже многие десятилетия назад подарил термоядерный синтез землянам, но и без главного элемента эту неуправляемую термоядерную реакцию люди уже научились использовать, создав водородную бомбу – мощное и сокрушительное оружие, способное уничтожить Землю. Насколько знала Ривка, только силами анкийцев удавалось подавлять угрозу войн, благодаря внедренным во все структуры разных стран агентам Сиппура.

С утра Ривка приняла присягу, став рядовым солдатом, но уже спустя два часа на черной форме рядового красовалась награда в виде крылатого диска, а на внутренней стороне запястья - новый символ на невидимой татуировке, обозначающий офицерский чин. Новоиспеченные рядовые жали ей руку по очереди, и не только свои, пережившие эту катастрофу вместе с ней, но и анкийцы, окончившие другие академии. В глазах некоторых была черная зависть, они видели в Ривке везунчика, дослужившегося до офицерского чина, даже не успев ступить на Лахму.

– Это отвратительно… - протянула Мин Чжи чуть обескураженно, освободившись от потока рядовых, жавших ей руки.
– Они какие-то странные, парочка даже сказала, что хотела бы оказаться на нашем месте, - она поправила пилотку, заткнутую за погон парадной куртки.

Ривку передернуло от ее слов. Подоспевшая Летти буквально отбивалась от окруживших ее рядовых. Она вновь превратилась в ледяную девушку, забывшую улыбку, которую так легко и непринужденно зажег в ней Сэм. Конечно, их отношения только начинались, и, зная классовые предрассудки анкийцев, они совершенно не подходили друг другу, но Летти… Кажется, она открылась перед ним, строгая староста девочек захотела простого женского счастья, вот только продлилось оно совсем недолго…