– Плод коллективного творчества... Я бутылку рисовал.

– А снежное побоище? Ты тогда дал слово отомстить за попранную снежком в морду честь Медведевой и был беспощаден!

– Представляешь, Ленка Стержнёва, невзрачная такая была, тихая, второго сына в этом году родила. Вот даёт!

Прошлое высвечивалось, как чужое, и те люди, которые были рядом на грани восприятия несколько лет подряд, всё ещё большую, наверное, часть жизни, выступали из тумана, и становилось размазанно от ностальгии. Мелькал рядом Крис, в реновской рубашке и неприлично коротких шортиках, ярким пятном перечёркивая погружение в воспоминания, настойчиво проводя линию с неумолимым настоящим.

– Смурной ты, Жека, но всё равно рад был тебя видеть, - сказал на прощание Гена.
– Хорошо ты устроился, живёшь аж с двумя красотками, да ещё и идёшь потихоньку к славе, - я про тебя читал где-то.

Рен понятия не имел, кому Лера продавала несовершенные картины и кому могло прийти в голову написать о нём, но в её кругах полезных знакомств находились самые разные и удивительные личности, а он предпочитал не вникать. Проводив Гену и захлопнув за ним тяжёлую дверь, Рен вернулся к своему холсту и долго смотрел на него, пытаясь поймать морской бриз сквозь духоту города и грубо ворвавшуюся в него застывшую реальность.

Письмо пятнадцатое "По ночам все красавицы земной страны одинаково - невинно - неверны"

Отголоски угасающего лета за окном, временами цепочки деревень, успокоение, сменившее волнение. Крис убегал от прежней жизни, прекрасно понимая, что обречён к ней вернуться. Уставшая речка отделила пролетевшее кладбище от путей, и Крис подумал, что в кладбище, обильно украшенном цветами, есть что-то праздничное. Или в цветах что-то мрачное? В плеере беспокойно звенели лёгкие мелодии из аниме, знакомые, похожие на осколок такого же знакомого, оставшегося позади мира. У Криса не было обратного билета, и денег на него тоже не было, но он ничуть не жалел об этом побеге в неизвестность. Симпатичная девушка-соседка пыталась открытыми заученными улыбками сделать его своей подружкой на краткое время пути. А за окном было мрачно и пахло ноябрьской усталостью, такой необычной в сентябре. Он удалил из памяти мобильника все смски Рена, обнаружил, что Эрволь не оставлял ему посланий, которые хотелось бы сохранить, а может, он их не помнил или не ценил. Ярко, как будто навечно. Нежные взгляды, как повод для побега. Зачем ему было так смотреть на Леру, будто она ему дороже всех на свете? Телефон зазвонил. Крис нехотя снял трубку.

– Возвращайся.

– Зачем?

– Когда устанешь от приключений, позови, я заберу тебя домой.

Крис нервно засмеялся. Он почти забыл, что у них с Эрволем были обязательства друг перед другом. И что эту связь так просто не разорвать. Он улыбнулся мысли, что ему есть куда вернуться. А сейчас его ждали новые места и города.

– Он так настроился на приключения, может быть, не стоит его их лишать?
– спросил Эрволь.

Рен промолчал.

О том, как ему стало пусто, когда Крис исчез, о том, как стремительно хотелось броситься вдогонку, обогнать поезд, отбросить тело, неудобное, медленное и устремиться яростно вслед. О том, как мышление включилось только спустя несколько минут после набора номера и звука знакомого голоса. Эрволь понял его молчание.

– Ладно, верну в целости и сохранности, - сказал наконец Эрволь.
– Билеты уже заказаны.

Духота поезда сменялась сквозняками, и наоборот, и невозможно было угадать, когда стоит кутаться в одеяло, а когда выбираться подышать воздухом вперемешку с дымом в прокуренном тамбуре, пахнущем металлом и поездами. Четыре дня в пути начали казаться вечностью, как только растеряли прелесть новизны. Но ритмичный стук колёс по-прежнему очаровывал, а пейзажи за окном менялись. Крису нравилось устраивать свой уголок мира на плацкартной полке и рисовать свои миры там, за окном, придумывая свои истории тому, что стремительно проносилось мимо него. Он много спал и много путешествовал по знакомым мирам, закрыв глаза и лёжа на полке под звуки ненадоедавшего плейлиста. Лёгкими движениями пальцев он перематывал Megaherz, чтобы тот не напоминал о Рене, но иногда забывался и впускал того в свои истории, и чем дальше становилось расстояние, их разделяющее, тем больше ему хотелось признать нелепость своего повода к разрыву, казавшегося важным буквально пару дней назад.

Подъезжая к станции, Крис не смотрел на платформу, ползущую навстречу составу. Он сидел на низком старте, готовясь вырваться навстречу свободе и неопределённости из ставшего уже привычным вагона. Только вперёд.

Внезапное тепло знакомой руки, поддержавшей за локоть при переходе из вагона на платформу, и букет огненно-красных роз.

– На вокзале принято встречать с цветами, - сказал Эрволь.

– Что ты тут делаешь?
– надул губы Крис.

– Встречаю. С цветами, - пояснил Эрволь.
– Самолёты быстрее поездов.

Крис опустил голову.

– Я знаю несколько очень интересных мест в этом городе, тебе понравится, - констатировал Эрволь.
– Отвезём вещи в гостиницу и отправимся гулять.

Крис кивнул и посмотрел на Эрволя со смесью обиды и восторга.

Рен не заметил, когда они вернулись. Он воплощал морской массив со всей грустью и лёгкостью окутавшего его сентября. Ключ в замке повернулся неслышно, и Крис и Эрволь возникли рядом, будто так было всегда: один - раскинувшись на диване в раскованной позе, другой - заняв облезающее реновское кресло.

– Можем делать ставки, когда он нас заметит, - весело сказал Крис.

Рен вздрогнул от звука его голоса, стряхивая с себя оцепенение творчества и солёные брыгзи.

И обнял вставшего ему навстречу Криса, порывисто и нежно. Эрволь улетал тем же вечером. Оставалось ещё четыре недели до его возвращения.

Письмо шестнадцатое. "По голубым и голубым лестницам повел в высь. Под голубым и голубым месяцем уста - жглись".

Осень вступала в права неумолимо, расцвечивала всё вокруг красками, умывала дождями, продувала ветрами. Октябрьская осень - самая настоящая, как картинки-символы, неслышно закручивала вихри листьев, рыжих, как Крис. И они гуляли за руку среди нарядно-осенних деревьев, и молчали, и наслаждались тишиной, нарушаемой только шорохом шагов по листве. В одном из осенних парков, наполненном запахом увядания, завибрировала одновременно в обоих мобильниках короткая смс "прилетаю завтра". Молнией.