– Лежи. И не смей реветь… - зло предупредил он, заглянув в мое лицо сверху.

– Тогда плечо отпустите, - я поморщилась от тупой боли, и руку он забрал.

– Рубашка и штаны на кровати, оденься. И поговорим.
– Оборотень размашистым шагом направился к двери.

– Я сама не сумею, позовите…

– Повитуха сегодня у сестры гостит. Из всех помощников только я.
– Он ухмыльнулся, прожигая взглядом, и белая улыбка сверкнула на смуглом лице.

Таких помощников мне не надо!

Сглотнула, прежде чем тихо произнести:

– Справлюсь.

– Так и думал.

Уходя, грохнул дверью так, что крынки на печи мелко зазвенели, а вернулся тихо, ровно через пять минут. Я в это время держала рубашку в руках, не зная как ее надеть. Штаны со слезами на ноги натянула, но вот с рубашкой сладить не смогла. Плечи болят, левая рука не поднимается, правая огнем горит.

– Не справилась… - произнес барон, неожиданно оказавшийся за моей спиной.
– Помочь?

Его рука опустилась на ноющее плечо, от страха и боли я отпрянула в сторону:

– Не нааа-до!

Но он вернул меня обратно, резко дернув на себя:

– Ужин стынет, а ждать еще я не намерен.

– Так не ждите… - прижала рубашку к груди, расправляя так, чтобы голого тела видно не было. Обернулась.
– Ступайте себе.

– Одному скучно. А ты раздетой за стол не сядешь.

От такого заявления щеки заалели, а барон погасил свечу и в кромешной тьме рубашку потянул на себя.

– Что…?
– оставшись без прикрытия, схватила шкуру, но барон со смешком и ее у меня отобрал.
– Что вы делаете?

– Я ускоряю твое облачение.

Повернулась спиной, грудь руками закрыла, возмутилась с укором:

– Но вы видите в темноте!

– Чего я в темноте только ни видел.

– Так это вы… чего только ни видели! То есть… я хочу сказать…

– Так и не возникай, - отрезал он.
– Одевайся.

Быстро помог одеться, затем сказал, что под кроватью тапки меховые и вышел. Накинув шкуру на плечи, пошла за ним, медленно стараясь не шипеть от боли на каждом шагу. Вхожу в кухню, на столе мясо жаренное и домашние колбасы и картошка с фасолью, барон неспешно расправляется с едой. Даже грациозно как-то, с вилкой и обычным кухонным ножом.

– Доковыляла?
– хмыкает оборотень и придвигает ко мне тарелку.
– Садись. Ешь.

– Зачем?

– Голодные обмороки ни к чему.

Тут он прав, есть хочется, в животе урчит, и в то же время боязно. Согласился барон с моим предложением или нет? А если нет, тогда зачем меня перед смертью кормить?

– Но что вы решили?
– спросила, медленно-медленно присаживаясь рядом.

– Ешь.

Больше не спорила, набрала себе картошки, к ней мяса, потянулась за хлебом. Барон движение заметил, блюдо с кусками подвинул.

– Спасибо.

Кивнул, указал рукой на молоко в крынке, которое ближе ко мне стоит. Других пояснений не потребовалось, поднялась за чашками, что на полке стоят.

– Ты куда? Так дай.

– Из чашек удобнее, я и себе налью.

– Сядь!
– разозлился.
– Тебя только за смертью посылать.

Сам встал, выбрал чашки, со стуком их поставил на стол, затем разлил в них молоко так, что часть расплескалась.

– Бери.

Пока ели старалась помалкивать и глаз не поднимать, вдруг озвереет. За столом он теперь уже был быстрым, резким и каким-то громким. Слова не сказал, чтобы нарушить молчание, и все равно громкий.

Когда я ложку отложила, он щедро накладывал себе вторую порцию.

– Поела?
– спросил, отрезая большой кусок колбасы.

Как по мне, так с таким аппетитом волчьим, лучше бы не мелочился, сразу все колечко сцапал и вместо небольшой тарелки картошки весь казанок взял.

– Да.

– Неси клинок, - приказал он.

– Что вы решили?

– Ничего не решу, пока сам не увижу Гессбойро, - последовал ответ.
– Принеси и собери.

Под стол руки спрятала и сжала в кулаки:

– Дайте мне слово волка, что не отберете его у меня. Поклянитесь.

– Слово ни к чему, - произнес оборотень, прищурившись.
– Сейчас не отберу. Но позже…

– Вплоть до коронации Гаро, - потребовала я.

Об этом меня просил принц, об этом предупредил старец Саир, да и мне так будет легче, не придется у сердца держать клинок. А барон в ответ с ухмылкой:

– Я подумаю…

– Решите сейчас.

Неожиданно кухонный нож, который он в руке держал, пролетел в нескольких сантиметрах от меня. Не дрогнула и ухом не повела. Смотрю на оборотня, глаз не отрывая, а он улыбается и в руке вертит еще один нож. Проверяет, сдамся или нет.