— Чего такое? Я что-то пропустила? — заинтересовавшись, Иванна подалась вперёд, выглянув на друзей из-за Каркарова.

— Ой, нашему гению втемяшилось создать линию косметических средств для мужчин, типа, наши основные продукты пахнут совсем немужественно! — фыркнула Адя. — Он теперь кругом ходит, пристаёт к мужикам с идиотскими вопросами; как до сих пор в челюсть не выхватил — ума ни приложу! Он и меня пытался подрядить ходить с этими дурацкими опросниками. Меня, соучредителя, чертовски занятого человека!

— На эти вопросы со стороны женщины реакция более позитивная! — начал оправдываться Янко.

Иванна расхохоталась, откидываясь на спинку кресла.

— Тебе смешно, а он уже тут почти всех опросил, — продолжила Адя. — Даже Малфоя, — опередила она вопрос Иванны. — И, что самое поразительное, он ему на все вопросы ответил, видимо опешил сильно. Молодняк нормально среагировал, твой отец и Горан послали его далеко и без адреса, Степан побухтел, но ответил, профессор Хайдарага тоже ответил, но шуточкам его не было предела. Самым же терпеливым и благожелательным оказался Аннин муж.

— Мамочки, когда ты только успел? — продолжала веселиться Иванна.

— А как раз пока вы «гуляли»! — ехидно отозвался Янко. — Так что, с джентльменов — ответы на вопросы! Итак, первый вопрос по линии шампуней: испытываете ли вы трудности при расчёсывании после мытья головы?

— Не твоё дело, Назич, — моментально отозвался Каркаров.

Снейп же кинул на Янко совершенно убийственный взгляд, чётко давая понять, что встанет и уйдёт, если тот продолжит в том же духе. Смиты, судя по их напряжённым лицам, вели кровопролитное сражение с желанием захихикать — они, очевидно, были свидетелями это спектакля с самого его начала и очень ожидали увидеть реакцию любимого профессора. Иванну, не обременённую необходимостью блюсти вежливую сдержанность, сложило пополам от хохота.

— Янко, ты, правда, что ли, задумал обновление линейки? — всё ещё не веря спросила она.

— Нет, ну, а что такого? — искренне возмутился он. — Почему все реагируют, как будто я им что-то противоестественное предлагаю?!

— Я гляжу, Назич до вас добрался? — подал голос Мирослав со второй садовой скамьи, расположенной недалеко от закусочного стола, которую он делил с супругой и профессором Хайдарагой.

— Дядя Мирко, вам что, сложно ответить было? — укоризненно отозвался Янко.

— Погоди, я вот напьюсь покрепче — тогда, может, и отвечу, — развеселился Мирослав.

— Этого-то я и опасаюсь! — Янко удручённо покачал головою. — От вас двоих я сейчас, похоже, тоже понимания не добьюсь! — обвинительно глянул он на Каркарова и Снейпа. — Ладно, ещё не вечер, — оптимистично заключил он, после чего, резко сменив тему, предложил делать ставки — начнёт ли в конечном итоге Малфой приставать к Дайсукэ, если к тому моменту, как напьётся, не поверит, что тот мужик.

Мнения на этот счёт разделились. К дискуссии присоединился Мирослав, заявив, что ему нравится, как звучит имя японского гостя. Помахав руками, чтобы привлечь внимание Анны, он громогласно поинтересовался:

— А что вообще «Дайсукэ» означает? Звучит очень воинственно, прямо-таки призыв вломить нехорошему человеку!

Анна, в очередной раз посмеявшись, сообщила, что по-японски это имя означает «великая помощь» или «великий помощник», после чего долго переводила супругу мирославов пассаж. Не сразу, но до Дайсукэ дошёл смысл игры слов, и сам он пришёл в величайший восторг.

Анне, которая приняла три бокала вина, не сиделось на месте, и она, осенённая вдруг какой-то идеей, обрушила на мужа совершенно дикий для непривычного уха поток слов, словно бы убеждая его в чём-то. Тому идея, похоже, пришлась по душе, и Анна, велев людям не расходиться, утащила его в дом. Через двадцать минут на веранде появились две прекрасные гейши при полном параде; гейша повыше несла некий трёхструнный музыкальный инструмент с длинным тонким грифом и квадратным резонатором, гейша пониже — крупную бамбуковую флейту. Иванна, которая в рамках своей экспедиции успела побывать и в Японии, поражённо уставилась на парочку — за столь короткое время просто невозможно было бы успеть одеться и загримироваться, не говоря уже о причёсках. Поразмыслив, она решила, что, должно быть, кимоно всё-же не совсем аутентично-традиционные, а тоже «концертные», а причёски — и вовсе парики.

— Ну, всё, теперь Малфой окончательно решит, что его разыгрывают, и Дайсукэ — женщина, — вдохновенно пробормотала Иванна.

— И начнёт добиваться его благосклонности! — радостно подхватила Адя.

Смиты, на сей раз избавленные от необходимости быть вежливыми, смогли, наконец, вдоволь похихикать. Янко, Снейп и Каркаров одновременно отразили на лицах разные оттенки отвращения.

— Я любой зуб даю: это вот представление Куканье точно из вредности затеяла, — не спуская взгляда с фееричного зрелища, заявила Иванна.

Дайсукэ тем временем обратился к публике с проникновенной речью, которую Анна синхронно переводила. В речи сообщалось, как оба они тронуты тёплым приёмом и невероятной атмосферой, и желают выразить благодарность песней с длинным невоспроизводимым названием, которое Анна перевела как «ой, это очень грустная старинная колыбельная, про мать, умирающую от тяжёлой болезни, которая просит ветку цветущей сакуры убаюкать её малыша». Композиция прозвучит, как объяснила она, в немного адаптированной, более бодрой аранжировке (ибо оригинал уж слишком тяжёлый и душераздирающий), в дуэте для сямисэна (она встряхнула свою бандуру) и сякухати (указала она на флейту). «Гейши» торжественно прошествовали на середину террасы, Анна достала из-за пояса кимоно нечто, смахивающее на скребок или лопатку (впоследствии оказавшееся медиатором), и начали представление.