Та действительно обнаружилась по указанному адресу: как раз доставили большую посылку лабораторного стекла из Богемии, и профессор самолично занималась сортировкой — что из груза предназначается для неё, а что — для профессора Фалькенштерна. Пребывала она в чрезвычайно благодушном настроении, что заставило приободриться как Каркарова, так и Виктора. Поблизости от сложенных штабелями деревянных ящиков терпеливо дожидались распоряжений от руководительницы три младших преподавателя: молодой человек и две девушки, имён которых Иванна ещё не успела узнать.

В Первом зале, помимо профессора Песцовой и её помощников, обнаружилась также Ярослава, с интересом наблюдающая за тем, как Федора сосредоточенно выписывает золотой краской на свободной от стеллажей стене огромную алхимическую криптограмму. Ярослава пояснила замершей перед незаконченной картиной Иванне, что криптограмму после долгих уговоров создал профессор Фалькенштерн. После этой информации Иванна, помня об особом чувстве юмора древнего профессора, совсем не удивилась, узнав, что криптограмма шифрует фрагмент из трактата Парацельса о лечебном кровопускании.

Перемазанная золотом Федора отвлеклась от своего труда и поприветствовала всех прибывших.

— Витян, ты чего, на пересдачу с подкреплением припёрся? — захихикала она, обращаясь к одногруппнику.

— Сама дура, — обиделся Виктор. — Нет у меня никаких пересдач.

— Ну, ты же молодец совсем! — похвалила Федора и повернулась обратно к стене.

Разговор с профессором Песцовой привёл к совершенно неожиданным и обескураживающим результатам. Благостно улыбаясь, та уверила, что у неё и в мыслях не было зарубать кандидатуру Виктора. Пока все трое, равно как и навострившие уши Ярослава с Федорой, приходили в себя, профессор нанесла финальный удар. Она заявила, что, если подумать, идея подтянуть Витеньку по её предмету просто блестящая, так что пусть Ивочка непременно займётся проведением факультативных занятий, и уже по результатам этих занятий она, профессор Песцова, подумает — годится ли Витенька в кандидаты или всё же не очень. Завершив этим свою речь, она велела подручным взять по ящику и повела всех за собой в соседний зал.

Проводив взглядом процессию, Иванна сняла очки и закрыла лицо ладонью.

— Знаете что! — в негодовании она уставилась на стойко сохраняющего бесстрастный вид Каркарова и убитого наповал Виктора. — Во что вы меня втянули?! Можно подумать, мне себя занять больше нечем!

Ставшие свидетелями драматической сцены Ярослава с Федорой с трудом сдерживали смех. Впрочем, сдерживалась только вежливая Ярослава — Федора, быстро поняв, что с собой не справится, залилась хохотом, немедленно потеряв контроль над парящей рядом с ней банкой краски, которая мгновенно опрокинулась на горе-художницу, залив не только её эффектными золотыми потёками, но и оставив на полу золотую лужу.

— А я говорил, не надо торопить события, — Каркаров утомлённо покосился на засуетившуюся студентку, принявшуюся устранять последствия своей безалаберности.

— Я не торопила ничего, я проясняла ситуацию! — зашипела Иванна. — Если бы кое-кто заранее всё разведал, этого бы не произошло!

— Ну, успокойся, ничего страшного же не случилось, — Каркаров поспешил обнять разве что не выпускающую ушами пар Иванну. — В любом случае, Виктору не повредит дополнительная разминка для мозгов, да и тебе, возможно, будет полезен опыт репетиторства.

Иванна смиренно вздохнула, понимая, что он действительно прав, и повода психовать тут нет совершенно. Что-то заставило её покоситься в сторону Федоры; та, продолжая сосредоточенно убирать при помощи волшебной палочки потёки краски с рабочего комбинезона, первоначальный цвет которого было весьма проблематично определить, глядела в их сторону, умилённо жмурясь. Иванна, ясно прочувствовав творческий зуд Федоры, превентивно показала ей кулак, что, впрочем, не произвело на художницу ровным счётом никакого впечатления.

— Ладно, чего уж теперь… — решилась Иванна. — Попробуем сделать из тебя человека, — бросила она Виктору, который вместе с Ярославой бросился убирать пролившуюся на пол краску, первым делом отогнав от лужи Федору. — Ладно, пусти меня, я, пожалуй, с батей прямо сейчас поговорю, спрошу насчёт Горана, — вновь обратилась она к Каркарову, нащупывая двустороннее зеркало в заднем кармане джинсов.

Получив свободу, она связалась с отцом, подробно расписав ему идею Каркарова. Мирослав такой теме, безусловно, удивился, однако сказал, что не видит препятствий для того, чтобы прислать Горана — он давно подумывал начать привлекать его к преподавательской работе на аврорских курсах, и опыт работы с молодёжью однозначно будет весьма кстати. Велев ожидать нового преподавателя в середине будущей недели, Мирослав отключился.

Порывисто обняв ополовиненную банку с краской, Федора подсеменила к Иванне и, уставившись на неё расширившимися от волнения глазами, почти пропищала:

— Простите, доктор Мачкевич…

— Иванна, Ива, — вяло поправила та. — И на «ты» можно.

— Ива, а это тот самый Горан, что на концерте за порядком следил? — театральным шёпотом выдала Федора. — Он будет тренировать кандидатов?

— Угу, он, — кивнула Иванна. — Будет.

Федора отправилась обратно к стене, по дороге издавая довольные квохчущие звуки.