На миг отрешившись от мыслей, Иванна вдруг обнаружила, что проваливается в непроницаемые глаза Таисии. Сморгнув и мотнув головой, она не могла не восхититься мастерству легилиментки — не было ни малейшего признака того, что та копалась в её мыслях, кроме… А кроме чего, собственно говоря? Какого чёрта, вообще? Сколько можно участвовать в невыносимом бессмысленном фарсе?

— Прошу прощения, что отняла у вас столько времени, — она встала; её стул, отодвигаясь, громыхнул по доскам пола. — Вынуждена вас оставить, — Иванна намотала на шею шаль и влезла в зимнюю мантию, прежде чем вскочивший мастер Зарецкий попытался проявить вежливость и помочь ей, подав эту самую мантию.

Коротко кивнув собеседникам, она двинулась к выходу; увы, за время их разговора в таверне стало ещё более людно, и напрямую пройти к дверям было непросто — приходилось лавировать между стульями. Замерев на месте и прикинув примерную траекторию движения, она решительно зашагала по относительно свободной дорожке, стараясь не зацепиться полами мантии за предметы интерьера. Уйти спокойно не удалось: ближе к выходу она споткнулась о ножку одной из стоячих вешалок с мантиями посетителей. Машинально выхватив веер, она остановила падение вешалки, вернула её в вертикальное положение и, подавив порыв сразу же аппарировать куда подальше, заставила себя неспешно продолжить движение. Свернув по пути за ширму, которая скрывала вход в небольшой холл, ведущий в туалеты, Иванна зашла в дамскую комнату, чтобы немного перевести дух и убедить себя, что не произошло ничего страшного и что маленький нелепый эпизод не в силах ухудшить впечатление о ней. А если даже и в силах, то лично ей на это плевать…

Встав у раковины и подержав руки под текущей водой, она скорчила рожицу своему отражению. Собственно, никто и надеялся на успех, так что расстраиваться смысла нет. На том и порешив, Иванна закрыла воду, расчесала пальцами, как ей показалось, растрепавшиеся волосы и покинула дамскую комнату.

— Коллега!

Вздрогнув, Иванна повернулась на голос; это обращение так прочно ассоциировалось у неё исключительно со Снейпом, что услышать его от мастера Зарецкого, который, несомненно, также являлся её коллегой, было странно.

— Наверное, мне следовало бы вернуться и извиниться за вспыльчивость, — слабо улыбнулась она. — Но пока я не могу, боюсь, наговорю ещё больше лишнего.

— Нет-нет, вы, напротив, были излишне деликатны, на мой взгляд… — вздохнул мастер Зарецкий. — Но до госпожи Таисии вы если и не достучались, то заставили немного задуматься.

— Да ладно! — нервно хохотнула Иванна. — Честно скажите, что она обо мне высказала, когда я удрала?

— Честно? — улыбнулся мастер Зарецкий. — Дословно: «по крайней мере, мальчик в надёжных руках».

Иванна уставилась на него, уронив челюсть.

— Честное слово, — кивнул он. — Ладно, вернусь к дамам, с вашего позволения. Всего хорошего и спасибо вам, — он кивнул на прощанье и скрылся по направлению к залу, оставив Иванну в глубочайшей обескураженности.

Комментарий к Глава 81

Трдло, трдельник — традиционное чешское хлебобулочное лакомство в виде сладкой трубочки.

Иллюстрации к главе:

http://vk.com/photo-14591519_273061325

http://vk.com/photo-14591519_276562368

========== Глава 82 ==========

12 сентября — 30 октября 1994 г.,

Дурмштранг — Хогвартс

Остаток сентября и октябрь пролетели в мгновение ока и были полны событий. Сентябрь был назначен месяцем артефактологии. Иванна плотно занялась изготовлением оберегов; Василиса, которая даже не пыталась заговорить с ней о том, как прошла приснопамятная беседа, с энтузиазмом помогала. Для «пропитки» оберега нужными чарами требовалось сварить несколько зелий, и Василиса самоотверженно прибегала после занятий в лабораторию, принимая в этом самое активное участие. Её практика по Зельям плавно дополнилась практикой по Артефактологии: полностью убедившись в лояльном отношении племянницы к Каркарову, Иванна более глубоко допустила Василису до таинства изготовления оберегов. Не рассчитывая только на перстни, Иванна озаботилась медальонами.

Первый, выполняющий функцию защиты от следящих чар, она собственноручно вырезала из древесины карельской берёзы, нанеся на плоский овал размером чуть меньше её ладони сложную систему защитных символов, начиная со скандинавских рун и заканчивая ацтекскими пиктограммами. Шнурок для него она сплела из трёх волос из гривы единорога и конопляной нити с добавлением собственных «русалочьих» волос.

Второй медальон она сотворила в порыве вдохновения: агатового перстня ей показалось маловато, так что она отправилась перерывать свои запасы, помня, что среди них ей попался очень симпатичный, но не подошедший для перстня агат, размером и формой похожий на косточку манго, и отполированный, как речная галька. Жалея об отсутствии ювелирных навыков, она отправилась на поклон к профессору Хайдараге, который выдал ей свой личный дремель с ножным приводом, на котором, сломав три свёрлышка, перепортив с десяток некондиционных камней и чудом не лишившись пальца, Иванна всё же смогла просверлить аккуратное отверстие для шнурка в будущем медальоне. Тем же дремелем за три дня кропотливой работы она нанесла гравировку на поверхность.

…Отодвинув инструменты, Иванна любовалась результатом своих трудов, мысленно нахваливая собственную рукодельность. Гравировка оказалась делом не сильно тяжёлым в физическом плане, зато морально очень напряжённым. Василиса, убедившись, что работы завершены, принялась за уборку.

— Док, привет, мне сказали — ты тут! — в подсобку кафедры Артефактологии заглянула Федора. — Ты придёшь послезавтра к нам на тренировку? Сэнсей говорит, что хочет показать парочку приёмов, и просит тебя наглядным пособием побыть.