Не смотря на то, что на его официальном форуме я теперь была официально в Чёрном списке, я всё же нашла возможность ответить — у него в блоге. Я признала, что я несчастна, потому что влюблена — влюблена отчаянно и безнадёжно, а он променял меня на лицемерных тварей и завистливых посредственностей, которых считает своими верными поклонницами. А ещё я оговорила саму себя, заявив, что специально написала те комментарии, чтобы достать его (ну не признаваться же всем, что я просто дура, которая даже не понимала, что эти комментарии ему вряд ли понравятся? Уж лучше пусть думают, что я злодейка и стерва!) Если кто-то из его Фан-клуба ещё не ненавидел меня, то после этого сообщения таких не осталось… Короче, внимания я получила, хоть отбавляй.

В тот день, когда разразился этот скандал, я позвонила его новому администратору. Сильнее всего меня задел упрёк во вранье, я не понимала, что он имеет в виду, поэтому рассказала ей, что три месяца назад передала ему свои записки, в которых поведала обо всём, что со мной произошло с того дня, как я впервые увидела его — обо всех своих мыслях и переживаниях.

— Я открыла ему в этих записках всю душу — может быть не самую красивую душу, но он не имел никакого права упрекать меня во лжи! Это единственное, в чём меня нельзя упрекнуть! Я хотела бы знать, прочёл ли он мои записки?

Она очень удивилась. Он рассказывал ей о том, что я приходила в театр и подарила ему цветы, но ни словом не обмолвился ни о каких записках.

— Это потому что я в письме попросила его ничего не говорить тебе об этом, — объяснила я.

— Он всегда и обо всём мне рассказывает, даже если его просят не рассказывать, — ответила она уязвлённо.

— Это было под Новый год, может, мои письмо и флэшка затерялись где-нибудь в той куче подарков, которые он получил в тот день от поклонниц? — предположила я.

— Да, скорее всего, так и было — ему столько всего передают! — в её голосе послышалось облегчение — моя версия развития событий ей явно понравилась, и она пообещала спросить у него про мои записки.

Вечером я получила от неё смс: "Он ответил, что записок не читал — не было возможности и желания".

И всё же я продолжала сомневаться в том, что он не читал моих откровений… Моё непомерное эго не позволило мне поверить, будто ему было не интересно узнать, что я о нём думаю. К тому же, как иначе объяснить его столь резкую и агрессивную реакцию на комментарии, в которых не было ничего криминального? Я всего лишь поделилась неоднозначными впечатлениями от его нового спектакля, похвалила новую песню, попеняла за то, что он слишком сильно фотошопит свои снимки и слишком откровенно привирает в интервью. Его модераторы не удалили и даже не отредактировали мои сообщения! И почти никто на форуме не пожелал оспорить высказанные мною мнения (это очень сильно задело его — в своём ответном комментарии он упрекал поклонниц за это молчание).

Что же так больно ранило его в моих словах? Или слова были лишь поводом, а не причиной? Наверное, этого я так никогда и не узнаю…

Два месяца спустя я снова пришла в театр, чтобы посмотреть его новый спектакль. Накануне того дня, о котором я собираюсь рассказать, мне приснился сон: я и он на сцене, занимаемся любовью, вдруг открывается дверь, заходят зрительницы и мы оказываемся, выставленными на всеобщее обозрение…

Практически так оно всё и произошло на самом деле!

Спектакль шёл в малом зале, в котором отсутствует сцена, билет я купила в первый ряд — ему предстояло играть буквально на расстоянии вытянутой руки от меня. За два часа до спектакля представила, как он случайно замечает в первом ряду — всего в полуметре от себя, женщину, которую два месяца назад публично унижал и, пожалев дурачка, позвонила его администратору:

— Хотя я по-прежнему считаю, что его реакция на мои комментарии была не адекватной, а слова, которые он мне высказал не справедливыми…

— Я не хочу этого слушать, — перебила она меня.

— А я уже почти всё сказала, осталось только добавить, что, не смотря на это, я не собираюсь ему мстить или как-либо вредить — пусть не волнуется.

— Он не будет из-за этого волноваться — у него сейчас есть дела поважнее.

— Вот и хорошо.

Кажется, она не поняла, почему я позвонила.

Ирония судьбы ниспослала мне своего рода сюрприз — моё место в первом ряду оказалось крайним. Все входящие зрительницы сразу же утыкались взглядом в меня… Одни разглядывали мою персону с весёлым любопытством, другие — те, чья совесть была не чиста, торопливо отводили глаза, делая холодное, не заинтересованное лицо. Я забавлялась этим вниманием, чувствуя себя этакой скандальной знаменитостью! Мне даже показалось, что у меня сейчас тоже начнут брать автографы, особенно после того, как какая-то наглая девица стала громко рассказывать кому-то по телефону, что я прямо перед ней сижу… Я оглянулась, рядом сидевшие девчонки, нервно захихикали.

Перед началом спектакля меня неожиданно пересадили на единственное место, которое ещё оставалось свободным — оно предназначалось для специально приглашённых гостей. Итак, около сотни женщин, влюблённых в одного мужчину, собрались в крохотном зале, и в первом ряду — в центре, та из них, чьё имя стало нарицательным… Представляю, как тем, кто когда-то приложил немало усилий, чтобы сломать меня, было неприятно и досадно видеть меня вновь, тем более, что выглядела я прекрасно, держалась спокойно и уверенно, не боялась смотреть им в глаза — моя совесть чиста. А они то надеялись, что избавились от меня навсегда, что я уползла зализывать раны, что после такого удара я уже не поднимусь… Ошиблись, сучки! Я сильнее вас всех!