Но Ачек все же остановился и выжидающе посмотрел на Аменира, на лице которого одновременно читались и упрямость, и страх. В этот момент смертепоклонник вспомнил, как реамант исчез прямо у него на глазах, оставив в воздухе вмятину, и появился уже с новыми ссадинами и синяками на истерзанном теле. Чем бы Кар тогда ни занимался, он не отступал от своей цели, даже столкнувшись с болью и неудачами. Не отступит и сейчас.

– Я никуда не пойду без учителя.

– Знаю, - Ачек отвел взгляд.
– Сходи за ним. Быстрее.

Пару минут спустя они вышли из домика реамантов втроем: два реаманта и сектант. Этикоэл кашлял и бранил ученика, разбудившего его посреди ночи, но, оказавшись на улице, старик посмотрел по сторонам и замолчал. По мостовой, нетвердо переставляя ноги, шла толпа бледнокожих слепых людей. Они выходили из подворотен и переулков, вламывались в дома, неожиданно ловко отлавливали убегающих горожан и буквально разрывали их на части, повторяя при этом: "Подчинитесь верховному правителю Маною Сару. Настал новый порядок. Пришла эра идеального человечества. Старая власть и несовершенные люди должны быть уничтожены".

– Маной Сар, мелкий паршивец, - прошипел Этикоэл.
– Все-таки осмелился сделать фармагулов.

– Вы что-то знаете об этих существах?
– удивился Аменир.

– Давным-давно у фармагиков была прихоть - напичкать людей таким количеством лекарств, чтобы они уже наверняка ничем не могли заболеть и жили долго и счастливо, - старик хрипло хихикнул.
– Твари действительно получились живучие, но безвольные. В общем, эта идея была заброшена.

Тон замолчал и согнулся от приступа кашля.

– Значит, мастер Маной смог повторить эксперимент и подчинить их себе, - договорил за него ученик.

Старик отхаркнул кровь и кивнул:

– Умен гаденыш, этого у Сара не отнимешь.

– Они бессмертны?
– спросил Ачек.

– Скорее, уже мертвы, - неопределенно пожал плечами пожилой реамант.
– Так или иначе, тела у них человеческие, хотя они избавились от некоторых рамок своего существования. У них высочайший болевой порог, неплохая реакция, а раны, которые способны прикончить обычного человека, им практически не причинят вреда. Но убить или обездвижить их, конечно, можно. Правда, сложно.

Из ближайшего дома вывалилось огромное бледное тело, глядя незрячими глазами куда-то вбок и вверх. Из груди фармагула торчал кухонный нож, но это его ничуть не беспокоило. Руки существа были по локоть покрыты кровью, обычной алой кровью. Кажется, в этом доме "несовершенные люди" уже были мертвы. Повинуясь своим нечеловеческим инстинктам, бледнокожий бросился прямо на реамантов и Ачека, прохрипев низким голосом:

– Подчинитесь верховному правителю Ма...

Остальные слова застряли в горле, а мгновение спустя с негромким шипением и бульканьем вырвались из аккуратного среза шеи, обдав брызгами вязкой зеленоватой крови Ранкира, вышедшего из черного дыма за спиной фармагула.

– Вы долго, - буркнул убийца, вновь растворяясь во тьме.
– Идите, я буду рядом.

– Какие у тебя интересные друзья, Аменир, - озабоченно пробормотал Этикоэл.
– У одного от руки наносит ирреальным, другой вообще противоречит целому ряду аспектов действительности.

В ответ юный реамант лишь вздохнул. Лучше бы они оставались обычными людьми с обычными судьбами. Ранкира Мита поглотил мстительный убийца, а Ачека По-Тоно - кровожадный смертепоклонник. Действительно, интересные друзья.

– Новый порядок. Пришла эра идеального человечества, - из окна вывалилась бледная женщина и неловко упала на мостовую, с хрустом ударившись об нее головой.

Проигнорировав свое неудачное приземление, фармагул неспешно поднялся на ноги. Некогда миловидное женское лицо теперь с левой стороны было вмято внутрь головы, а из треснувшего черепа сочилась густая грязно-зеленая жидкость. На шее тоже было небольшое повреждение, если так можно назвать торчащий из нее обломок позвоночника. Тем не менее фармагул целенаправленно двинулся на беглецов, беззвучно разевая искривленный рот в повторении одних и тех же фраз.

– Так мы далеко не уйдем, - Ачек бросил недовольный взгляд на Этикоэла, еле переставляющего свои ноги, и приготовился отразить атаку бледнокожей твари.

"Где же Тормуна? Надеюсь, она цела", - обеспокоенно подумал мариец, сжимая рукоять кинжала в потной ладони. Ответом ему стал пронзительно-восторженный визг сектантки, свалившейся откуда-то сверху. С улюлюканьем и нечленораздельными выкриками она завертелась вокруг фармагула так быстро, что одурманенной женщине не помогали даже ускоренные формулой рефлексы. Кинжал плясал в руках Аны, оставляя за собой шлейф из разноцветных ленточек, а бледная кожа твари быстро покрывалась глубокими порезами, из которых выплескивалась отравленная кровь. Девчонка хохотала и крутилась в смертельной пляске, растягивая кровавое удовольствие и рискуя собственной жизнью.