— Покуда никаких новостей, — пожал плечами Флориан, — если только ваш друг не вернулся тайными тропами в Московию, он обретается где-то в лесах с теми молодцами, что помогли ему бежать из крепости. Без них он и его приятель-бунтовщик ни за что не вырвались бы на свободу…

— Слыхивал такое… — неохотно кивнул Воротынский. — Покуда мы добирались из Кременца в Самбор, пан Прибыслав рассказал нам о сем побеге. Только как нам теперь найти Бутурлина? Поверь, шляхтич, нам он нужен более, чем вам!

— В толк не возьму, зачем ему понадобилось бежать в леса? — вновь вступил в разговор юный знаменосец. — Дмитрий никогда не бегал от ответа, тем паче, что в сем деле его вины и близко нет!..

— Я знаю, почему он бежал из Самбора! — раздался откуда-то звонкий девичий голос. — Дмитрий — не тот человек, что будет сидеть сложа руки, когда враги Унии и Москвы сеют меж ними рознь. Он решил своими руками изловить убийцу отца и доставить на королевский суд!

Подняв глаза, Флориан и московиты увидели на внутренней замковой галерее Эвелину.

— Великий Московский Государь и мы, его подданные, скорбим о твоем благородном отце, княжна, — с поклоном в седле произнес Воротынский, узнавший дочь Корибута. — Скажи, то, о чем ты молвишь, тебе подлинно известно или это лишь догадки?

— Дмитрий спас меня от бесчестия и смерти. Как я могу сомневаться в его благородстве? — с достоинством ответила Эвелина. — Я знаю, ни страх, ни чувство вины не могли заставить его бежать из-под стражи. Он боялся лишь одного — войны меж Унией и Москвой…

Те, кто убили отца, именно ее и добивались…

…Дмитрий хотел им помешать, но что он мог сделать, сидя взаперти? Он пытался доказать свою невиновность Воеводе, но тот ему не поверил…

…Вернуть себе доброе имя он мог лишь одним способом — привести в Самбор Волкича, ведающего, кому понадобилась бойня на заставе. Он бежал из замка, чтобы найти истинных убийц отца, уразумейте это!..

— Что ж, зная Бутурлина, я легко могу поверить в сие… — кивнул княжне Воротынский. — Но как сталось, что Владыка Самбора не поверил спасителю княжны и заточил его в темнице, как какого-то татя?

Боярин хмуро воззрился на Флориана, ожидая от него объяснений.

— У Воеводы были причины не доверять боярину. — ответил Флориан, с трудом сдерживая гнев, вызванный бесцеремонностью московского гостя. — Сперва Бутурлин сохранил жизнь Волкичу, когда тот был в его власти, затем Волкич дал ему с княжной уйти в леса!

Что должен был подумать Воевода, узнав о таких делах? Вестимо, он решил, что московит в сговоре с убийцей Корибута! Сказать по правде, я и сам не поверил в честность боярина…

…Да и побегом Бутурлин себе навредил. Едва ли ему удастся схватить беглого татя, а доверия Воеводы он напрочь лишился. Коли встретите его по дороге домой, передайте, что ему лучше по своей воле вернуться в Самбор…

— Чтобы Воевода вновь запроторил его в темницу? — ухмыльнулся Воротынский.

— Чтобы он предстал, перед судом, а заточение ему не грозит, обещаю!

— А я обещаю, что, если нам суждено встретиться, одного его в Самбор не отпущу! — тряхнул бородой боярин. — Наслышан о вашем гостеприимстве! Нет уж, если Дмитрий сюда и вернется, то лишь под охраной посольского отряда!

— Тебе недостаточно моего слова? — оскорбился Флориан.

— Дело не в тебе, шляхтич, а в Воеводе. Он-то не давал мне обещания хорошо обращаться с моим другом. Я вижу, ты честный малый, но едва ли ты сможешь защитить Дмитрия от гнева своего дяди!

— Мой дядя — благородный рыцарь, он даже в гневе не преступит законов рыцарской чести!

— Пусть так, — кивнул боярин, — но я хочу быть уверен в том, что Дмитрию ничего не грозит!

— Воевода не совершит поступка, бесчестящего другого! — сверкнул глазами Флориан. — Только… — он понизил голос, чтобы его не услышала Эвелина, — …только, поверь, боярин, моя ярость для твоего приятеля куда опаснее, чем гнев Воеводы!

— Вот как! — кустистые брови московита изумленно поползли вверх. — И чем же тебя так прогневил Бутурлин?

— Не все ли равно? — залился краской смущения юный шляхтич. — Скажу лишь одно: пока Бутурлина не оправдает королевский суд, ему нечего опасаться, но едва обвинение с него будет снято, я вызову его на поединок!

В глазах Воротынского промелькнули злые огоньки, но он совладал с чувствами.

— Я не знаю, насколько ты хорош в бою, — молвил он с кривой улыбкой, — но зато я видел, как бьется Бутурлин. Скажу без обиняков: ты крепко рискуешь!