— Деметрия, — Бренда никогда раньше не называла меня полным именем. — Я пыталась связаться с тобой с прошлого вечера.

Она не спрашивает, все ли в порядке, и я сразу понимаю, о чем именно пойдет речь.

— Далила сказала, что ты больна, но я разговаривала с тобой незадолго до этого, и ты была совершенно здорова. Уф. Я никогда не была так унижена за всю свою жизнь, — скулит она. — Ты должна была присутствовать там, разговаривать со спонсорами. Я не думаю, что это убило бы тебя.

За четыре года Бренда ни разу не читала мне нотаций и не говорила со мной так. Я позволяю ей говорить и сердиться, позволяю ей все выплеснуть, в то время как сама спокойно сижу и слушаю ее.

— Я точно знаю, в чем дело, — голос Бренды звучит сердито, отчего у меня ускоряется сердцебиение. Я смотрю через комнату на спящего Ройала, он перекатывается на свою сторону, взбивая подушку своей мускулистой рукой. — Я все знаю о тебе и твоих распутных делах, Деми.

Я кашляю, подавившись слюной, и отворачиваюсь от Ройала.

— Ч-что?

— Да, это так, — говорит она. — Ваши соседи рассказали мне о таинственном кавалере на черном спортивном автомобиле, который приходил в ваш дом каждую ночь.

Черт.

— Я знаю об этом с прошлой недели, и единственная причина, по которой я прикрывала тебя — это Брукс. Я не хотела, чтобы мой сын очнулся и понял, что его будущая жена развлекалась с другим мужчиной в свое свободное время, — нетерпеливо говорит Бренда. Она скрывала эту информацию, ожидая подходящего момента, чтобы сбросить ее на меня.

Это многое объясняет.

— Мой сын, мой прекрасный сын был в коме, Деми, а ты тем временем вела себя как какая-то шлюха.

— Бренда, могу вас заверить, что все было не так. Я знаю, как это выглядит, но правда...

— Меня не интересует твоя версия, Деми. Я доверяю своему источнику намного больше, чем доверяю тебе прямо сейчас. Кроме того, в тот вечер, когда я приехала… — она замолкает, и я задерживаю дыхание. — Хорошо, давай просто скажем, что я не вчера родилась. И его машина была припаркована на улице. Не думай, что я не сложила дважды два.

— Вас вообще интересует правда? Потому что я хотела бы посвятить вас в некоторые подробности, прежде чем вы обрушите на меня еще больше оскорблений. Я знаю вас. Вы говорите то, о чем потом будете сожалеть.

Ройал встает с кровати, и я смотрю на него. Мы смотрим друг на друга в упор, и я отмахиваюсь от него, говоря тем самым, что все в порядке. Он закатывает глаза, не веря мне, и направляется в ванную комнату, сверкая своей обнаженной задницей.

— Брукс сказал нам сегодня утром, что ты его бросила, — голос у Бренды возбужденный и потрясенный. Он дрожит, и это говорит мне о том, что, несмотря на первые минуты нашего разговора, ее сердце разбито так же сильно, как я и предполагала. — Он был настолько обезумевшим, что мы едва могли его утешить. Ты хоть представляешь себе, что это за чувство — видеть своего сына с такой невыносимой болью? Не только физической, но и эмоциональной?

Моя челюсть отвисает.

— Подождите… Кто «мы»?

— Твои родители. Сегодня утром приехали Роберт и Блисс. Они принесли домашние рулетики для Брукса и журнал «Уолл-стрит». Так мило с их стороны. И когда они спросили, где ты, Брукс не смог больше держать это в себе. Он был так расстроен, Деми. И у меня не было сил сказать ему правду.

Она еле сдерживает рыдания.

— Все было не так, — я закрываю глаза, потирая ладонью бедро. — Я не бросала Брукса. Это он бросил меня. В ночь аварии он отменил помолвку и ушел, чтобы быть с ней.

— С кем?

— С Афтон. Репортершей из «Вестника».

— Это нелепо. Я отказываюсь в это верить.

— Она беременна, — говорю я. — Вы станете бабушкой.

— Ты выдумываешь это.

— Брукс не совершенен, Бренда. Он совершил ошибки, совершил ужасные вещи, и подозреваю, что единственная причина, по которой он хочет, чтобы вы думали, что это я оставила его, состоит в том, что так он выглядит жертвой, — я массирую виски. — Когда он был в больнице, я наткнулась на выписки по кредитным картам. Все они выписаны на мое имя. Почти двести тысяч долларов.

— О, Господи. Как удобно. Теперь ты пытаешься вымогать у нас деньги, не так ли?

Простонав, я отодвигаю телефон от уха, делаю глубокий вдох и решаю закончить разговор так, как учил меня мой отец.

— Бренда, пожалуйста, передайте Бруксу, что ему позвонит мой адвокат, — этими словами я заканчиваю разговор.

Две теплые руки ложатся на мои плечи, а затем губы касаются изгиба на моей шее. Повернув меня на барном стуле, Ройал дарит мне поцелуй с привкусом зубной пасты и легкую улыбку с ямочками.