— Бог ты мой, твой отец убил бы меня, если бы узнал, что я осквернил тебя на семейной стиральной машине, — ухмыляюсь я. Деми начинает смеяться.

Но ее улыбка исчезает через мгновение.

— Ты должен пойти со мной домой на следующей неделе. На День Благодарения. Встретиться со всеми. Дафна будет дома, она прилетает из Парижа.

Последние слова ее отца эхом отдаются в моем сознании, как и на протяжении последних лет. Роберт был первым человеком, которому я позвонил той ночью, чтобы спасти себя, и вместо срочности или сочувствия я получил лишь осуждение. Запрет на общение с семьей Роузвуд.

Он не поверил мне, когда я рассказал свою версию случившегося, и признаю, что улики против меня вырисовывали убедительную картину. Для прокурора, который слышал истории преступников, моя исповедь о невиновности звучала явно неубедительно.

— Не думаю, что это хорошая идея, Деми, — говорю я осторожно, наблюдая за ее реакцией. — Твой отец...

— Позволь мне разобраться с ним.

Могу представить себе реакцию ее родителей, когда она шокирует их известием о Бруксе, и представляю себе выражения на их лицах, когда она появится со мной на День Благодарения.

— Может быть, когда-нибудь, ладно? Не сейчас. По одному шагу за раз.

— По одному?

— Да, — я поглаживаю ее щеку. — Ты действительно хочешь бросить меня им на съедение? После последних недель?

Она вздыхает, пробегая пальцами по моей ладони, и убирает мою руку от своего лица.

— Возможно, ты прав. Я имею в виду, они сделали вид, что тебя не существовало в течение семи лет. Там определенно замешаны какие-то сильные чувства.

Сокрушительное чувство сдавливает мою грудь, когда слышу, что единственные люди, которых я когда-либо считал семьей, сделали вид, что меня больше нет.

— То, что случилось, — Деми смотрит на меня сверху вниз. — Это было ужасно?

— Я провел некоторое время за решеткой за преступление, которого не совершал.

— Если ты не делал этого, почему тогда держался подальше от нас? Ты бы мог объяснить нам, что случилось?

— Я пытался. Твой отец не поверил. И я, в конечном итоге, решил пойти на сделку, которая заключалась в том, что я признаю себя виновным. Так что на бумаге, да, это похоже, что я сделал что-то ужасное, — я беру ее руки, переплетая наши пальцы. — Но я клянусь тебе, Деми. Я клянусь своей жизнью, что не совершал этого.

— Хмм, — она наклоняет голову, как будто изучает меня. — Все эти годы я думала, что ты нашел другую. Что мои родители ненавидели тебя за то, что ты сбежал с другой девушкой.

— Я говорил тебе раньше, Деми. Ты единственная для меня. Всегда была, всегда будешь, — я нервно выдыхаю. — Даже если ты выйдешь отсюда и никогда не захочешь видеть меня снова, даже если я найду в себе силы двигаться дальше с кем-то по жизни, я никогда не буду любить ее хоть наполовину так, как люблю тебя.

Я скольжу ладонями по шее Деми, пальцами запутываюсь в ее локонах и притягиваю к себе. Ее тело накрывает мое, и я переворачиваюсь на нее сверху. Я опираюсь на локти, словно парю над Деми, снова и снова пробуя ее губы, прежде чем начать целовать другие открытые части ее тела.

Целуя ее плечо, я веду рукой вниз по ее боку, пока не нахожу подол платья. Дергаю и снимаю его через ее голову, после чего перемещаюсь губами к мягким вершинам ее груди, которые не закрыты бюстгальтером без бретелек.

Деми втягивает живот, когда я двигаюсь ниже и провожу своим языком вниз по мягкой коже, скользя своими пальцами под резинку ее кружевных трусиков. Спустив их вниз по бедрам и бросив через комнату, я раздвигаю ее ноги и опускаюсь к мягким складочкам.

Провожу по ним пальцем, и сладкий запах ее возбуждения наполняет воздух.

— Боже, ты такая влажная, — стону я, опускаясь вниз и кружа своим языком по ее клитору.

Деми вздыхает и раздвигает ножки шире, пальцами зарываясь в мои волосы. Она хватает их и тянет, в то время как я лижу ее совершенные складочки. Прошло много лет с тех пор, как я ласкал эту сладкую, вызывающую зависимость киску, и я уверен, что мог бы остаться здесь на всю ночь.

Я скольжу сначала одним, а затем и вторым пальцем внутрь влажного входа Деми. Немного согнув пальцы, я посасываю и облизываю клитор, и она начинает двигать бедрами в едином со мной ритме.

Через некоторое время она хватает меня за бицепсы и тянет вверх. Обхватив мое лицо ладонями, Деми целует меня, бесстрашно вкушая свое возбуждение — то, что сделал с ней я.

Наши языки сплетаются, и кровь бурлит в жилах, делая мой пульсирующий член чертовски твердым, отчего тот выпирает из боксеров. Обнаженная кожа Деми подо мной, ее сладкая киска — все это манит меня взять ее.

Деми толкается бедрами вперед, обхватывая меня своими ножками. Она стонет мне в рот с каждым поцелуем, и мне нравится это — заставлять ее ждать.