– Итак, что вы можете мне рассказать о том, что произошло сегодня в школе? – комиссар посмотрел на Вилл поверх очков.

«Вилл, не говори ему о стражницах!» – раздался в голове девушки телепатический голос Тарани. «Если хочешь, я помогу тебе с ответами».

«Нет. Сама разберусь», – коротко ответила подруге Вилл.

«Как знаешь, но будь осторожна».

– Мисс Вандом? – Гордон продолжал смотреть на собеседницу. Вилл собралась с духом, выдохнула. «Будь что будет!»

– Что именно вы хотите знать?

– Больше всего меня интересует один вопрос – почему террористам понадобились именно вы? – Гордон снял очки, протёр их платком. Похоже, Регентам пока не удалось добиться успеха с иллюзией и промывкой мозгов.

– И вас даже не интересует, кто были те двойники, что вошли в школу благодаря вам? – Вилл изумлённо посмотрела на комиссара.

– Это не самое важное, – качнул он головой. – Важно то, что они пришли выручать вас. И так уж вышло, что сегодня вы, мисс Вандом, и ваши подруги оказались в центре внимания двух сил. Одну представляли террористы… Хотя кто они на самом деле – тема отдельная. Другую – ваши спасители. Вывод здесь очевиден – почему-то для них всех вы были очень важны. И вот мне интересно, что же такого необычного может быть в пятерых обычных школьницах из небольшого города? И уж можете поверить – сегодня не я один задаюсь таким вопросом. Многие, кто видел трансляцию по телевидению, тоже над этим раздумывают, – комиссар испытующе посмотрел на гостью.

– То, о чём вы просите рассказать… это…, – Вилл замялась. – Это очень сложно.

– Вам бы не хотелось об этом кому-нибудь рассказывать, – понял комиссар.

– Д-да, – девушка подняла взгляд. Она сама не знала почему, но комиссар был ей симпатичен – он казался стражнице эдаким добрым усатым дедушкой, который никогда не обидит, которому можно довериться. Проблема была в одном – Вилл не знала, стоит ли верить такому впечатлению.

– Если не хотите, можете ничего не говорить, – усмехнулся в усы Гордон. – Мне уже хватило и того, что я узнал от тех двоих странных субъектов, что пришли сюда с вами…

– Линдон и Кесслер? – удивилась девушка.

– После разговора с советником президента мистером Эдгаром Барреттом я и сам начал сомневаться в том, стоит ли мне продолжать с это дело, – голос комиссара звучал довольно дружелюбно. – А потом, всё же, решил – стоит.

– Что вы сделаете, если я расскажу вам? – Вилл вопросительно глянула на собеседника. В её взгляде читалась смутная надежда.

– Мисс Вандом, я не заставляю вас ничего рассказывать, если вы сами этого не хотите. Судя по всему, то, о чём может пойти речь, чрезвычайно важно для вас и это нечто личное, не для посторонних ушей. Я прекрасно понимаю, что я, человек посторонний, не имею никакого права лезть в ваши личные дела, хоть по долгу службы мне нередко приходиться это делать… Но после недавнего выступления Путина, переполошившего весь мир, мне просто стало интересно – что ещё в мире есть такого, о чём наши учёные мужи даже во сне помыслить не могут, – Гордон улыбнулся. Мягко, по-дружески, как дед улыбается, глядя на своих внуков. – Вот и всё, Вилл. Если ты и решишь что-то рассказать, то клянусь – это не выйдет за пределы моего кабинета.

Сомнения вновь захлестнули стражницу. Очень нелегко было принять решение – пройти на грани между ложью и истиной, не сказать ничего или рассказать всё… Раньше бы она даже не задумалась об этом, но тогда ещё существовал Совет Братства и был жив Оракул. Секрет стражниц был под надёжной защитой, равно как и сами стражницы. А что же теперь, когда всего этого уже нет? Неужели она настолько смирилась с таким положением? Готова ли она и её подруги к тому, что может произойти, если их тайну раскроют? Но разве лучше всю жизнь лгать людям, тем более близким, отравляя свою душу чувством вины, скрытого одиночества и страха?

Волевым усилием, потребовавшим неимоверного напряжения, Вилл отбросила сомнения. Посмотрела в глаза комиссару. То, что она в них увидела, окончательно убедило её в верности принятого решения.

– Что ж, наверное, к тому и шло, – тихо сказала она. – Так или иначе, но время перемен наступило…

Советник вышел из Зала Размышления в тот момент, когда Хо’раасс уже было усомнился в своём терпении. Но, естественно, внешне этого никак не проявил. Советник неспешно прошёл мимо, жестом позвав Ревнителя за собой – тот двинулся следом, сохраняя почтительное молчание. Даже тени сомнений, изредка тревожившие его разум после последнего разговора с Советником, Хо’раасс сумел преодолеть, и теперь был спокоен. Как и полагается Ревнителям. Впрочем, так ли это на самом деле?

Они продолжали идти. Миновали Залы Слухачей и пост связи с Сердцем корабля.

Советник молчал.

Использовали внутрикорабельную телепортационную сеть, и только оказавшись на командном мостике, Советник заговорил:

– Что ж, вот и пришло время, – тихо произнёс он, мысленным приказом включая систему обзора – пол под ногами исчез, будто провалился в космическую бездну, добрую часть которой сейчас занимал цветастый бок планеты, на орбите которой кружил флагман.

– Время? – переспросил Хо’раасс, имея в виду: «Я вас правильно понял?»

– Мы шли на войну…в священный поход, – сухо проговорил чёрный балахон. – Наши воины готовились к этому духом и телом со времён Первой кампании. Нельзя отнимать у них радость праведной битвы… Приказ Императора однозначен.

– Значит, скоро прибудет Левиафан? – уточнил Ревнитель.

– Да. А до тех пор мы должны связывать действия противника – боевой крепости древних и этих… людей, которые ей сейчас управляют.

– Но если Крепость так сильна, как говориться в Хрониках…

– Мы не стояли на месте, Ревнитель, – капюшон балахона резко повернулся к Хо’раассу. – За тысячи лет, прошедшие с нашей первой и пока единственной встречи, мы стали способны сражаться с наследием Предтеч на равных… И потом – армада также скоро будет здесь. А теперь, возвращаясь к вашей оплошности…