Привычной картиной любого лондонского сезона были ранние, ещё до завтрака, променады обряженных в амазонки леди, катающихся верхом по песчаной дорожке по Роттен Роу.

Тот осенний денек был на удивление сух, тих и согрет скупым солнечным светом, чем и поспешил воспользоваться весь лондонский бомонд 'малого сезона'. Впервые выехали на обозрение всей фланирующей публики и Мортланд со своей спутницей.

Первую верховую прогулку по Гайд-парку Инн запомнила надолго. Крепко обиженная на герцога за его возмутительное поведение, всадница демонстрировала спутнику ледяную холодность. Зато Шаловливая Бетси произвела сенсацию.

Широкие аллеи были заполнены колясками с нарядными дамами, шарабанами джентльменов, не говоря уж об отдельных всадниках, но ни у кого в этом разнообразном, и отнюдь не бедном обществе не было столь очаровательной кобылки, как у юной француженки. Бетси вела себя идеально, изящно переступая и красиво вздергивая умную головку. И любующаяся лошадкой Иннин всё внимание окружающих приписывала ей, а не своей персоне.

Хотя, надо сказать, заинтересованные взгляды больше адресовались все-таки хозяйке, а не её кобыле. Тонкая фигурка в голубой амазонке стала предметом самого пристального изучения всех прогуливающихся дам и джентльменов. А что им ещё оставалось делать? Только пялить глаза! Девушка, позволившая себе без сопровождения появиться рядом с Мортландом, да ещё под плотной вуалью, была явно подозрительной особой, и поэтому пристойнее было сделать вид, что упорно её не замечаешь.

Правда, большинство джентльменов не пугало знакомство с подобной дамой, поэтому они с красноречивыми улыбками приветствовали герцога и его новую 'штучку', изящно касаясь краев шляп.

Один из них осмелился подъехать к парочке поближе.

– Мортланд, дружище!
– его глаза весьма откровенно обежали фигурку девушки.
– Что за Психея рядом с тобой, не представишь нас друг другу?

Инн сквозь мутную, покрытую частыми мушками вуаль внимательно осмотрела кареглазого черноволосого мужчину лет сорока и сразу же его признала. На одном из приемов их представляли друг другу. Это был довольно серьезный господин, занимающий ответственный пост в каком-то министерстве. Тогда он только мельком одарил взглядом её и Лили, да и вообще, держался с корректной холодностью и полным безразличием к двум юным дебютанткам. Миссис Элспет взирала на него с нескрываемым благоговением, потому что как-то он помог ей в одном, как она высказывалась, 'деликатном деле' (скорее всего, ссудил деньгами!). Инн никогда бы не подумала, что такой важный господин захочет, чтобы его представляли на улице, да ещё девице, скрывающей свое лицо.

– Эрика, дорогая, перед тобой сэр Фредерик Глоссоп - важный государственный чин и мой хороший друг!

– Эдди, зачем пугать очаровательную девушку перечислением титулов и званий, лучше расскажи ей о количестве денег в моем кармане!

Инн сначала не поняла смысла его высказывания, а когда до неё дошло, то потеряла от такого хамства дар речи. Но добродушно смеялся герцог, улыбался сэр Фредерик, холодно усмехнулась и она.

– Меня мало интересуют ваши финансы,- язвительно парировала она оскорбление,- но если вы считаете, что денег у вас чересчур много, то жертвуйте бедным!

Брови Глоссопа взмыли вверх.

– Какая презанятная штучка! Где ты её откопал, Мортланд?

– Я отнюдь не собиралась вас развлекать!

Инн выпалила это и тут же прикусила губу, укорив себя за несдержанность. Но сэр Фредерик почему-то не среагировал на столь враждебную речь, а кивнув на прощание головой, обратился к герцогу с непонятной фразой:

– Когда надоест, вспомни про меня - я в долгу не останусь!

– Этот разговор считаю преждевременным!- возразил Мортланд, и припустил коня.

Недоумевающая Инн последовала за ним. Её покоробило сказанное джентльменами, но она не могла понять - почему. В полном молчании они проехали ещё несколько кругов по парку, и вернулись домой.

Инн и сама не подозревала, что так устанет за столь краткое время, но свалилась с ног, едва сняв платье.

– Сон - лучший лекарь,- заботливая Джина принесла ей горький травяной настой,- вы ещё так слабы!

– Джина,- Инн уютно устроилась среди подушек, - знаешь, у меня такое ощущение, что я попала в Зазеркалье - все странно и всё как-то не так!

Экономка накрыла её одеялом и опустила полог.

– Те, кто живет с той стороны зеркала, считают, что всё не так у нас! Но,- сверкнула она живыми глазами,- и в том, и в другом мире ценится золото!

Подопечная согласно кивнула головой, хотя не особо поняла - о чём речь. В последнее время это стало привычным явлением - слова почему-то потеряли свой обычный смысл, что уж говорить о поступках людей!

Твердолобую экономку мало интересовали переживания юной француженки.

– Каждое утро вы должны выезжать Бетси в парке!
– жестко заявила она на следующее утро, и, не слушая возражений, буквально выгнала девушку из дома.

И что было приятного в прогулках под перекрестными взглядами публики? Инн даже кожей чувствовала нездоровое, неприятное любопытство. Несколько раз к ней пробовали подъехать с любезностями какие-то господа, но гордое молчание в ответ и наличие серьезно настроенного здоровяка грума за спиной, заставили их быстро ретироваться.

Вторым неприятным делом, которое заставляла её делать Джина - была игра на фортепьяно.

Инн, будь её воля, убежала бы от инструмента из кошмарных сновидений, куда глаза глядят, но не тут-то было. Джина упорно затаскивала её в музыкальный салон, где на блестящем паркетном полу стоял белый, чудовищно дорогой рояль.