Возможно, мне стоило отцепиться от подоконника и своим весом вернуть кровати устойчивость, но я, наоборот, вцепился в подоконник ещё сильнее, чтоб не упасть, упираясь сильнее и ногами, что не оставило кровати более никаких шансов, и она начала заваливаться всё стремительней. Пытаясь найти ногам новую опору – а удержаться за подоконник одними пальцами было решительно невозможно – я встал на одну из стоек, соединяющую верхнюю койку с нижней. Это, конечно же, придало кровати уверенности, и, увлекая за собой соседнюю, она, не долго думая, сама отправилась на боковую.

На мою беду, оказалось, что я не единственный лежебока, остающийся в кровати глубоким днём. Кто-то в соседнем ряду поднял сонную голову и пытался разглядеть со своей койки, что произошло, а один щуплый шкет – не успела ещё вторая кровать замереть на третьей – уже преодолел расстояние до моего конца спальни, оценил картину произошедшего и тут же бросился к выходу. Я ещё раздумывал, как бы мне переставить ногу перед тем, как отпустить руки, чтобы наиболее удачно спрыгнуть, а спальню уже начали наполнять её обитатели.

Нужно было прыгать, я поторопился и неудачно ударился локтём о стойку, да так что в глазах всё побелело. Держась за локоть, я вышел из-за кровати и сел на край другой, той, что вчера была занята моим единственным знакомым, хоть мы и не обменялись ещё именами. Он сам, к сожалению, всё не появлялся, а в одиночку одной рукой нечего было и думать, чтобы вернуть всё как было.

К хохоту добавлялись всё новые голоса, но я не следил за происходящим, сидел, закрыв глаза и обхватив больной локоть другой рукой. Вдруг кто-то опустился рядом на койку, положил на меня свою лапу и, похлопывая по плечу, поинтересовался:

– Друг, как это тебе удалось?

Все голоса тут же начали смолкать и почти в тишине, не открывая глаз, я промолвил, как я сейчас понимаю, совершеннейшую глупость:

– Хотел выглянуть в окно, чтобы на улицу посмотреть.

Кто-то гоготнул, но перед тем, как спальня потонула в общем хохоте, я услышал ещё один вопрос:

– А что ж ты через дверь не выглянул, мотылёк ты наш?

Пока стены сотрясались от хохота, мой собеседник хранил молчание, лишь всё так же легонько похлопывал меня по плечу. Не то, чтобы это очень уж раздражало меня: я просто сидел с закрытыми глазами, придерживая ноющий локоть и гадал, когда же это всё уже закончится. Но меня ждал новый вопрос:

– В карты играешь?

Я помотал головой – понятия не имел, что это значит. Однако, отставать от меня мой собеседник явно не собирался, и следующий вопрос всё-таки заставил меня открыть глаза и посмотреть на него:

– Научить?

Я ещё только раздумывал даже не над ответом, а над самим вопросом, а к моим ногам уже поставили первый табурет, начали поднимать упавшую кровать и завалившуюся вторую, а из трёх добавившихся табуретов вместе с первым получился довольно широкий столик.

Мой собеседник оказался примерно одного со мной роста, но какой-то чересчур худосочный: небольшая голова была водружена на узкие плечи и слегка ссутуленную спину. Сначала мне показалось, что голова кажется маленькой из-за его необычно короткой стрижки – волосы были короче длины ногтя, но позже я понял, что первое впечатление не было ошибочным, голова действительно была несколько меньше, чем у всех остальных, довольно нелепо смотрясь на его вполне длинном теле, однако же, нельзя было сказать, что, например, нос или глаза как-то особенно выделялись: голова была правильной, просто чуть меньшей, чем обычно.

Видимо, я слишком долго смотрел на него, поэтому он убрал с моего плеча руку, хлопнул другой по табурету, провёл над ним ладонью и объявил:

– Вайтвальтер!

Моим глазам предстали небольшие, одинакового размера листочки с тёмной поверхностью, сильно поцарапанной, видимо, от частого употребления.

– Бери три, – сказал мой новый знакомый. Я взял три с самого края. Листочки оказались довольно плотными, будто бы были сделаны из кожи, но очень тонкой, или бумаги, но очень толстой – я раньше никогда не встречал такую бумагу. С обратной стороны на листочках оказались фигурки, одинаковые на каждом листочке, но отличавшиеся от фигурках на других. Количество фигурок тоже не совпадало: на одном листочке было 7 стрел, на другом 4 щита, на третьем же были изображены следы лап в количестве 5 штук.

– Теперь считай.

Я догадался, что нужно пересчитать все фигурки, довольно быстро, как мне казалось, справился с этим и объявил:

– Шестнадцать!

Кто-то гоготнул, остальные тоже оживились, но тот, кто учил меня игре, был предельно серьёзен и снисходителен:

– Хорошо, только в следующий раз оставь эти знания при себе. И старайся никому не показывать свои карты. Итак, тебе нужно набрать 21 знак. Есть шесть разных семей, но в этой игре они не важны. Ну то есть не важно, какая именно семья. У каждой семьи может быть самое большое семь знаков. Ты можешь брать сколько угодно карт, но если у тебя окажется больше, чем 21, то ты проиграл. Ты выигрываешь, если наберёшь больше меня. Играть может любой, кто поставит монету против моей. Но сначала давай научим тебя, тяни ещё карту смелее, ты же ничего не проигрываешь!