— Я контролер, — сказал я.

— Господи! — воскликнула женщина. — А мне не сказали!

— Дайте соль, наконец! — рассердился я.

Толстая повариха принесла тарелку соли и протянула мне.

Я вернулся к столу с тарелкой соли, чем вызвал недоуменные взгляды моих соседей, которые, видимо, ожидали, что я начну черпать соль ложкой. Оба прекратили есть и уставились на меня.

Я же посолил кашу и принялся есть ее так быстро, что она в мгновение ока исчезла из миски.

— Что еще будет? — спросил я.

— Чай, — сказала Людмила послушно. Гонора в ней чуть поубавилось.

Как бы услышав это слово, из-за загородки появилась засаленная повариха, которая принесла для меня большую кружку с чаем. Соседям же моим пришлось ходить за чаем самим.

— Вы с какой целью? — спросил мрачный усач, отпивая чай, который вовсе не был чаем, а лишь унаследовал название у настоящего напитка.

— Проездом, — сказал я нагло. — Должен все осмотреть, а потом поеду дальше.

— Можете рассчитывать на мою помощь, — сообщил мрачный усач и представился: — Автандил Церетели.

Желая, видно, произвести на меня благоприятное впечатление, он продолжал:

— Я заведую лабораторией.

— А я генетик-воспитатель, — сообщила Людмила. — Готовлю детенышей к будущей жизни.

— Понятно, — сказал я. Хоть еще несколько часов назад я ничего не помнил о своем детстве в питомнике, в котором я провел первые два года жизни. Теперь память начала постепенно возвращать мне воспоминания о нем.

Не дожидаясь, пока мои соседи закончат завтрак, и Людмила сообщит, куда мне отправиться, я встал из-за стола и поднялся на второй этаж особняка, потому что мне представилась длинная комната, в которой в два ряда стоят детские кроватки, и крайняя в дальнем ряду — моя.

Лестница, коридор и сама спальня были пусты — все еще завтракали.

Под ногами была вытертая тысячами шагов ковровая дорожка, я толкнул высокую дверь. Дверь знакомо заскрипела. Вот и комната — я мгновенно узнал ее и направился к моей кровати.

Я стоял над кроватью и не узнавал ее — вернее всего, моя кроватка уже развалилась, и они поставили там новую, но зато я мог себе представить, что лежу там и смотрю, как передвигается тень от листвы могучего дерева, растущего за высоким узким окном…

— Здравствуй, — произнес детский голос.

У моих ног стоял малыш лет трех-четырех, курчавое, рыжее существо с веселыми озорными глазками.

Малыш протянул мне ручку.

Я пожал ее. Мои пальцы ощутили что-то странное, я пригляделся: пальцы мальчика были соединены перепонками, на босых ногах — то же самое. И сами пальцы на ногах куда длиннее, чем у меня.

— Я здесь сплю, — сообщил мне малыш.

— А я здесь спал раньше, — сказал я. — Только это было очень давно.

— А я испугался, — сказал малыш. — Мне сказали, что приехал злой дядя, который проверяет, как застелены постельки. А моя застелена плохо.

— Не бойся, — сказал я. — Твоя постелька отлично застелена.

Но малыш не слышал меня — он старательно разглаживал одеяльце.

Когда он нагнулся над кроваткой, я увидел на его спине два глубоких разреза, в которых пульсировала темная плоть.

Мне хотелось спросить у малыша, что это такое, но я испугался его обидеть.

— А теперь? — спросил малыш.

— Теперь совсем замечательно.

— А вы и есть злой дяди?

— Я добрый дядя, — сказал я. — Если хочешь, я буду с тобой дружить.

— Хочу, — сказал малыш. Он снова прогнул мне ручку и представился:

— Арсений. А можно звать меня Сеней.

Я пошел вниз, Сеня за мной. Он обогнал меня на лестнице, на бегу разрезы на спине разошлись.

Людмила ждала меня внизу лестницы.

— Я не знала, куда вы пошли, — сказала она.

— Я хотел познакомиться с домом, — ответил я.

— Это уникальное предприятие, — сказала Людмила, глядя на меня и упор светлыми глазами, словно хотела проникнуть мне в сердца и выведать мои мысли. — Мы поставляем любимцев на всю Россию. У нас сотни заявок.

Малыш отошел на шаг — он ее остерегался.

— А ты чего здесь стоишь? — удивилась Людмила. — А ну, немедленно на процедуры!

Арсений не смог скрыть разочарованного вздоха и побрел прочь. Сначала я хотел остановить его, но тут же вспомнил, что у меня есть вопрос, который я не хотел задавать при малыше.

— Почему у него перепонки? — спросил я.

— У Арсения? — По крайней мере, она знает их по именам. — Такой заказ.

— Извините, я вас не понял. Какой заказ?

— Мы выпускаем из нашего питомника любимцев различного рода, — сказала Людмила. Мы с ней стояли неподалеку от входа в особняк и мимо нас пробегали малыши, которые уже позавтракали. Некоторые спешили к гимнастическим снарядам, стоявшим на обширной лужайке, другие расходились по бетонным домам. — Обычно от нас не требуется ничего особенного — мы должны гарантировать, что малыш здоров, лишен генетических изъянов, что он знает, как себя вести в доме спонсора, не будет там гадить или шалить. Так что когда приезжает заказчик, он берет себе детеныша из основной группы.