— А как ты это себе представляешь? Люди ушли из дома на стадион. А со стадиона приносят их трупы. Как ты себе это представляешь?

— Нечастный случай, — сказал спонсор. — Никто не знает причины.

— Ты так наивен?

— Ни один свидетель нападения на спонсора не ушел.

— И ты в это веришь?

— Да, — твердо ответил спонсор, но очки его уперлись в меня, и по тому, как вздрагивает вена на шее у спонсора, я понимал, насколько он взволнован и неуверен в себе. Интересно, понимают ли это мои спутники?

По знаку Маркизы Хенрик сделал два шага вперед и протянул спонсору видеокассету.

Тот взял кассету, и она исчезла в его лапе.

— Что это? — спросил он.

— На этой кассете записано все — с первого до последнего момента.

— Вы запустили летающий глаз? Почему? И его не заметили?

— Твоим друзьям было не до того. Ты знаешь, что заодно уничтожена половина московской милиции?

— Это ужасно, — сказал спонсор. Он приоткрыл кулак и поглядел на кассету.

— Как ты понимаешь, это не последняя копия, — сказала Маркиза.

— Понимаю, — сказал спонсор. Он был удручен.

Под навесом воцарилось молчание. Все ждали, что еще скажет спонсор.

— Как ты понимаешь, — сказал он наконец, обращаясь к Маркизе, — те, кто сделал это, — сделали это сознательно, потому что они враги нашего сближения с людьми.

— Знаю, — сказала Маркиза. — И была удивлена тем, что ты защищаешь их.

— Я один из них, — спонсор Сийнико улыбнулся — кожа на лбу собралась в ком. — Мои интеллектуальные соображения, мой разум, моя убежденность в том, что мы сможем удержать Землю, только если будем сотрудничать с лояльными людьми — все это отступает на второй план, если возникла угроза моей расе.

Под навесом воцарилось молчание. Его нарушила Маркиза.

— Мне важно знать, — сказала она, — было ли это действием взбешенного идиота или бессердечного законника? А может, за этим стоит Айлетико, то есть это сознательная акция, и отныне ваша политика изменилась?

— Я не могу ответить на этот вопрос, — сказал спонсор Сийнико. — У меня нет доказательств.

— Ты должен узнать. В зависимости от решения этой задачи мы будем вести себя различно.

— Не спешите.

— В наших руках есть козыри.

— Ты уверена, что это козыри?

— Вы хотели, чтобы погибли все, кто видел смерть спонсора. Вы пошли даже на то, чтобы отравить половину московской милиции…

— Ты знаешь, что я не имею к этому отношения!

— Но несешь ответственность!

— У нас разные принципы морали, — сказал спонсор, — поэтому нам трудно разговаривать.

— Случившееся невыгодно для вас, независимо от ваших принципов. Существует пленка с записью преступления.

— Продолжай, — Сийнико насторожился.

— У нас есть и другой аргумент.

— Знаю. — Спонсор Сийнико погладил лапой гребень, он был доволен своей сообразительностью. — Знаю, что за твоей спиной стоит гладиатор, который и совершил преступление. К моему удивлению, тебе удалось его заполучить. Поэтому у меня есть подозрение, что все произошедшее на стадионе задумано и исполнено тобой, Маркиза!

— Не говори глупостей, Сийнико.

Меня буквально поражал тон, в котором шла беседа. Собеседники разговаривали, словно приятели. Я никак не мог понять, каковы же в действительности отношения между немощной Маркизой и гигантским спонсором. По крайней мере, я был уверен в том, что Маркиза его не боится или умело делает вид, что не боится.

— Гладиатор, подойди ко мне, — сказал господин Сийнико.

Я взглянул на Маркизу.

— Иди, не бойся, — сказала она.

— Я не боюсь, — сказал я, но я боялся, потому что был любимцем и знал, что, когда хозяин зовет тебя, ты должен покорно идти, даже если тебе предстоит трепка.

— Скажи мне, — сказал спонсор, упершись мне в глаза непрозрачными черными очками, — ты знал Маркизу раньше, до того как стал гладиатором?

— Я видел ее, — признался я.

— Ты сделал все по ее приказу? — черные очки скрывали глаза. Это было неприятно. Я не мог удержаться от ответа, хотя и не хотел ему отвечать.

— У меня не было приказа. Я защищал Добрыню.

— Прекрати допрос, Сийнико, — услышал я голос Маркизы. — Мы ничего от тебя не скрывали. Ланселот может стать главным козырем в игре.

— Я понимаю, — согласился спонсор, — но я бы на твоем месте не стал его укрывать.

— Почему?

— Он как горячая картошка. Схватишь — обожжешься. Его сейчас ищет вся милиция.

— То, что от нее осталось?

— Не надо недооценивать. Его фотографии есть у всех милиционеров и тайных агентов. Подозревают, что он укрылся в метро.