— Ты что, и на работе в них ходишь?

— И тебе доброе утро, — фыркнул он, но все же соизволил пояснить: — Я снимаю их перед офисом. Просто не люблю, когда мне в глаза смотрят — это раздражает. Знаешь, как говорят: «Глаза — зеркало души»? Вот я и не хочу никому душу показывать.

— Ясно, — пробормотала я, а Дживас, зевнув, свалил на помывку.

Когда он вернулся, я уже раскидала яблоки по тарелкам и даже успела позвать L на завтрак, а потому мы ждали только Майла. Вот только повторно он заплыл на кухню уже без очков, что вогнало меня в еще больший шок, чем его явление из спальни в них. В ответ на мой удивленный взгляд он лишь пожал плечами и уселся рядом с ехидно хихикавшим Михаэлем, после чего тот получил смачный тычок в бок и разразился длинной тирадой о том, что любовь — страшная штука, которая заставляет ленивых геймеров напрячь лапку в локте и снять очки. Мэтт флегматично жевал яблоки и всячески делал вид, что не слушает друга, L было глобально на нас начхать, и он был занят выцарапыванием сладкого творога из чуть менее сладкого фрукта, я же фыркала, слушая высказывания Кэля, и пилила яблоки на части, в то время как сам мафиози попросту разрезал их напополам и теперь ждал, когда фруктины остынут. Наконец терпение Дживаса лопнуло, и он заявил, обращаясь к другу:

— Сейчас твой завтрак инеем покроется, а я ему помогу — в морозилку суну.

Кэль намек понял и приступил к трапезе, ехидно глядя на лучшего друга. Я возрадовалась тишине, относительному покою, и задумалась о вечном: о том, что приготовить на ужин. Наконец завтрак завершился полной победой людей над яблоками с творогом, и Михаэль свалил в прихожую. Мэтт помыл за ним посуду, и я возмутилась:

— Опять ты все за Михаэля делаешь?

Поймав укоризненный взгляд Дживаса, я тяжко вздохнула и замолчала. И правда, чего я лезу? Это их дело… Майл прошагал к окну и посмотрел на градусник, а L поскребся к раковине со скорбным видом. Надо сказать, что посуду он научился мыть вполне сносно, и я прекратила ее за ним перемывать: дисциплина цвела и пахла ананасами! Наконец, Рюзаки свалил в мою спальню, она же — его личный кабинет, а Майл подошел ко мне, сидевшей на своем любимом стуле, и, усевшись передо мной на корточки, заявил:

— Мне приятно, что ты волнуешься, но правда, не стоит. Михаэль не будет посуду мыть, я его знаю, так что лучше уж так.

— Он что, не будет ее мыть, даже учитывая, что мы друзья, и у нас тут равноправие? — озадачилась я.

— Он слишком гордый, — поморщился Дживас. — Для него помыть посуду — это не значит «пойти тебе на уступку», вовсе нет. Для него это — «унизиться до положения домохозяйки», понимаешь?

— Понимаю, — фыркнула я. — Глупостями он страдает, вот и все.

— Может быть, — усмехнулся Майл, и я потрепала его по мягким, как шелк, рыжим волосам.

— Хоть ты не страдаешь излишней пафосностью и чрезмерной гордостью, — улыбнулась я, а Дживас поймал мою лапку и спросил:

— А гордость бывает чрезмерной?

— Да, когда превращается в гордыню, — нахмурилась я. — А Михаэль у нас на грани. Так что это не есть хорошо.

— Но и не совсем уж плохо, — улыбнулся Майл, и я подумала, что у него очень красивая, светлая и добрая улыбка, когда он не ехидничает и не ёрничает.

Я кивнула в ответ на его слова, а Дживас ни с того ни с сего чмокнул тыльную сторону моей ладони и, отпустив меня, встал.

— Тогда до вечера, — бросил он и потопал к выходу. Я опешила и даже не знала, что ответить. Да уж, ручку мне еще ни разу в жизни не целовали, и я себя чувствовала, наверное, прямо как Юля, когда ее Бейонд на руках через лужу перетащил — она говорила, что в таком афиге была, что слов не было, а еще улыбаться хотелось, как Параше в огурцах, что я, собственно, и делала — смотрела в опустевший коридор и лыбилась, аки обрадушек. Хлопок двери возвестил о том, что мафия свалила в туман, а я, придя в себя, пошкандылябала к L: уроки программирования никто не отменял…

Около десяти часов пришла дико перенервничавшая Грелля: оказалось, что Ягами дома не ночевал, а все его шмотки пропали, вот только она на это вчера утром внимания не обратила и заметила, только когда вернулась домой, точнее, в одиннадцать вечера. Я успокоила ее, как могла, и попыталась убедить, что это было ожидаемо, учитывая, что Ионов мне позвонил, а Кира не дурак и понимал, что L сложит два и два, но она сказала, что именно из-за этого и волнуется, ведь теперь у нас не будет даже малейшей надежды что-то понять по его поведению. Странно, но как только Юля узнала, что за появлением в нашей жизни Ионова, скорее всего, стоит Кира, она не начала его отмазывать, говоря, что он не мог совершить подобного — она сразу и безоговорочно поверила L. Видимо, поняла за время тесного общения с этим недо-Ками, что он способен на все… После этого он мгновенно был вычеркнут из списка ее любимых героев и занесен в «черный блокнот» — туда Юля записывала персонажей, которые ее бесили. Кстати, таких было немного, и компанию Кире составляли такие личности, как, например, Виктория Церес, главная героиня «Хеллсинга», которой я, кстати, симпатизировала, тамошний злодей Майор, которого мы ненавидели вместе (о да, иногда у нас мнения совпадают все же), Сая из «Кровь+» и Юки Кросс из «Рыцарь Вампир» (кстати, в этом я Юлю понимала, но ее жгучей ненависти к Юки не разделяла). Короче говоря, компашка у Киры была крайне разношерстная, и ему бы с этими гражданами скучно не было: один Майор с его мечтой о захвате мира заставил бы Лайтика поднапрячь извилины в попытке его обойти… Но меня снова заносит.

Аловолосый жнец позавтракал в компании разбуженного мной Ниара и поведал, что прошлым вечером Бёздей учил ее приемам самообороны, а я подумала, что забота Бейонда чаще всего проявляется в поступках, а не на словах, Грелля же всегда больше ценила действия, а не пустую болтовню, как она сама выражалась. Короче говоря, я за них тихо радовалась, но сочувствовала Юльке из-за того, что маньячелло вообще никак не проявлял своих эмоций, и я думала, что мне еще с Дживасом повезло — от него хоть ехидства можно дождаться. Короче говоря, после завтрака я вернулась к компу, и день прошел как обычно, за исключением того, что Юля с нами не обедала: Бёздей забил моей неспортивной подруге стрелку в парке для тренировки по рукопашному бою. Возвратившиеся около шести Мэлло и Мэтт поведали, что Михаэлю удалось настроить Парфирьева против Ионова, и я даже спрашивать не стала, как, ограничившись вопросом: «Никто ничего не заподозрил?» Мэлло заявил, что я его недооцениваю, и стало понятно, что все прошло как нельзя лучше. Майл же сказал, что забегал к Васе и выяснил, что Кира к нему так и не заходил и даже не звонил, зато у вражины нашего местного хакера — девушки по имени «Николь», имевшей странный ник «Поскакушка», появился таинственный знакомый, который поселился в ее квартире, но с которым Ника не встречается, что заставило нас всех дружно вздохнуть и подумать лишь об одном-единственном человеке. Надеюсь, ему хоть икнулось…

Поужинав чизкейком, мы разбрелись, кто куда: L и Ниар отправились эксплуатировать финансовые дебри, корректируя дела Ионова в легальной области, Мэлло хапнул ноут и умотал в спальню, думать над менее легальными его проблемами, а Юля и Бейондыч отправились к себе, причем Грелля мне шепнула, что они собирались вечером вместе посмотреть «Хеллсинг» ОВА. Грелля была счастлива до потери пульса, и я ее понимала — уговорить Дживаса смотреть аниме у меня вряд ли бы получилось… В результате я потопала в зал, и Майл отправился следом за мной, а я рухнула на диван с томиком Оскара Уайльда в лапках.