— Вот ведь… — прошипела я, а потом возмутилась: — Так он поэтому ушел?! Боялся, что мы его вычислим и свалил? Вот ведь…

— Что мне в тебе нравится, моя Королева, так это то, что ты никогда не выскажешься крайне грубо в адрес другого человека, даже если это твой враг, — «умилилась» эта пакость. О да, моя вежливость и корректность этого готичного вампироподобного коварного обольстителя всегда удивляла и располагала, он ведь у нас тоже сама вежливость в костюме гробовщика — в жизни не слышала, чтобы он матом ругался…

— Не подлизывайся, — поморщилась я.

— Как можно? — усмехнулся он и, тут же посерьезнев, вопросил: — Так что, я назвал тебе имя предателя, не думаешь, что стоит отплатить мне той же монетой?

— Так я не знаю имен твоих предателей! — фыркнула я, впрочем, отлично зная, что сей фокус не пройдет.

— Таковых в моем окружении нет, — с уверенностью, а вернее, с самоуверенностью заявил Ионов. — Однако на добро неплохо бы отвечать добром, не находишь? А посему давай заключим новый контракт.

Я поморщилась. Ну да, как и ожидалось, факир был пьян и фокус не удался. Но ёлки-моталки, можно было хоть контракт не предлагать?! Не все же бойцы с контрактами работают! Спросите, как можно заключать контракт на бои в подпольном клубе, они же незаконны? Ну, не важно, что не спросите: я болтливая, я все равно скажу. Никто и не заключает контракт на бои или участие в чемпионате — все подписывают документы о том, что работают в качестве «личного телохранителя» босса и не имеют права уволиться в течении года. Контракт перезаключается снова каждый год, и в результате человек вроде как имеет работу, с которой не имеет права уйти, иначе обязан выплатить огроменнейшую неустойку прямо-таки астрономических размеров, а с другой стороны он обязан «идти куда пошлют» и делать «что шеф велит», поскольку это оговорено контрактом, и та же самая фантастическая сумма неустойки ляжет на его плечи кабальным долгом, ежели он один из кучи пунктов договора нарушит, а отказ от боя — именно такое нарушение, потому и невозможно тупо не драться, прикрываясь словами: «Я телохранитель, а не обитатель ринга». Беда, короче, с этими хитромудрыми дельцами, знающими, как приручить самых строптивых бойцов…

— Добром на добро — это хорошо, но размеры добра соразмерны должны быть, — попыталась выкрутиться я. — Ты мне всего лишь имя назвал, а я жизнью рисковать должна?

— Я тоже рискую, сообщая тебе имя своего информатора. Не жизнью, конечно, но и ты не погибнешь. Ты слишком сильна для этого, ты не можешь проиграть, моя Королева.

— Ты обо мне слишком высокого мнения, — фыркнула я. Никогда не понимала этой его одержимости мной…

— Я бы не сказал. Я бизнесмен, я умею разглядеть алмаз в тоннах песка. А еще я боец, и знаю, чей стиль боя может привести к победе. Так что тебе нет смысла отказываться сотрудничать со мной.

Боец, говоришь? А это идея…

— Слушай, если ты сам боец, что ж на арену-то не выходишь? — фыркнула я, откинувшись на спинку кресла. — Я тебя ни разу с мечом в руках не видела — где гарантия, что ты и правда хороший воин? Да и вообще, если тебе так надо, вот сразись со мной и победи, тогда я подпишу контракт.

— Если бы я мог победить тебя, моя Королева, — в тысячный раз усмехнулась эта рожа наглая, впрочем, он почти все время усмехается, только иногда чуть меньше, а иногда прямо во всю харю… — я бы участвовал в соревнованиях сам. Но мне это не под силу, а потому…

— Тогда продержись против меня пять минут, — перебила его я, не дав выдвинуть свои условия. Ему это явно не понравилось, и он нахмурился.

— Я работодатель, не более. И потому не обязан соревноваться с тобой в твоем ремесле. Мое дело — платить вовремя, без задержек и урезания заработной платы, твое — сражаться, не более.

— Ага, платить… — пробормотала я. — А еще стены моими фотками завешивать…

— О да. И там появилось несколько новых изображений. Хочешь, покажу? — расплылся Ионов в какой-то странной ухмылке. Я вздрогнула. Стало откровенно жутко, я поморщилась и перевела взгляд на огонь, пробормотав:

— Обойдусь без колбасных обрезков!

Ионов не расстроился и тут же перешел в атаку. Ну, ясное дело, он для того ту комнату и упомянул, чтобы меня из седла выбить, гад!

— Тогда нам стоит подписать контракт. Если хочешь, можем внести туда пункт об уничтожении той «стены славы», как тебе идея?

— И ты в тот же день создашь новую! Нашел дуру! — фыркнула я.

— А как насчет запрета на подобные вещи?

Я пристально на него посмотрела и поняла, что сказано это было абсолютно серьезно, хотя в тот раз он заявил, что эта «стена» исчезнет только после его смерти. А значит, он уже не так мной одержим, что очень хорошо! Врубившись, что к чему, я усмехнулась не хуже него самого и заявила:

— Да ты уже «перегорел», теперь эта комната для тебя — не более чем способ шантажа. Значит, вряд ли стоит на нее обращать внимание. Так что не пойдет. Ты меня не заинтересовал. Предложи мне что-то более весомое, чем изничтожение моих фотографий и деньги. Что то бумажки, что это, а результаты вырубки лесов меня не интересуют.

— Чего же ты хочешь? — озадачился Ионов. О да, таких слов он от меня не ожидал. Я ведь раньше никогда его ни о чем не просила, а от контрактов отпинывалась до последнего, пока он отца к стенке не припирал. Так что услышать, что я сама чего-то прошу, для него равносильно снегу летом на экваторе. Впрочем, и это бывает, а потому, хоть он и удивился, но в транс, шок и прочие офигевания не впал. Стойкий оловянный солдатик, ничего не скажешь…