— Может, и затону, — вяло ответила я, но, поймав удивленный и даже, можно сказать, ошарашенный взгляд братца-святой-наивности, показала ему язык. — Заразил меня пессимизмом, пожинай плоды! Я всего-то высказалась так, как обычно ты высказываешься, а уже глобальный афиг на моське и неверие в глазах.

Брат-черешенка фыркнул и махнул на меня рукой, что я перевела как: «С идиотами связываться — себе дороже». Сам дурак! Хотя, мне даже не обидно… Старею, что ли? Или вся эта дебильная ситуация меня настолько из колеи выбила?

— А я согласен, чтобы Лёшечка пошёл с нами, когда придёт моя очередь быть наблюдателем! — угадайте, кто вмешался в разговор?

— Вот это будет единственный раз, когда я идти не захочу, — поморщился мой не гейский братец, и на дальнейшие излияния Грелля никак не реагировал. Правда, он всё же добавил к этому своему «крику души» излишнее пояснение:

— Но я всё равно пойду!

Тьфу ты, ну ты! Упёртый, как осёл! Впрочем, у меня ещё оставалась надежда на то, что демоны скажут «нет» и пошлют моих друзей вдоль по Питерской-Тверской. А потому я покосилась на Клода, шинковавшего в данный момент капусту, и нехотя спросила:

— Они ведь не могут пойти с нами, да? Типа, лишний балласт тащить, карма куда-нибудь не туда накренится, мировой баланс нарушится?..

Я отчаянно надеялась, что Фаустус внемлет моим немым мольбам и невербальным посылам в виде тоскливого взгляда, в результате чего ответ будет такой, как мне нужен: «Да, Госпожа, нам с собой брать никого нельзя». Однако, как и всегда, меня жестоко обломали. Угадайте, кто? Правильно…

— Чисто физически мы можем перенести за один раз до пяти человек включительно, плюс одного демона или жнеца, — не дав повару и рта раскрыть, подала голос из ванны прачка. Михаэлис! Что ж ты такая гадина?! А как же субординация и помощь хозяйке?!

— И начальство не будет против? — тихо-тихо спросила я у Клода, надеясь, что шум воды притупит слух его вредствующего сородича.

— Уверен, оно согласится, хотя всё же придётся уточнить, — опять влез Себастьян.

«Демон-демон, а почему у тебя такие большие уши?» — «А это чтобы тебе побольше гадостей делать, хозяюшка!» Ыыы! Изверг!

Я поморщилась и растеклась по столешнице, словно это был алтарь жертвоприношений. Ну а в следующий миг мне в сердце вонзили словесный ритуальный кинжал, решив добить:

— Простите, госпожа. Я ответил правду, поскольку Вы приказали не лгать.

Вот ведь гадина! Чтоб ты жил на одних душах алкашей! Я скрипнула зубами и резко выпрямилась, Клод же решил наконец вмешаться и заявил:

— В любом случае, пока мы имеем приказ о переносе Вас, госпожа, и только Вас. Если мы не свяжемся с Владыками, чтобы передать просьбу смертных, в прошлое отправитесь только Вы.

— А если мы будем с ней рядом? — вмешался братец-надоеда, вертя в руках чёрную кружку. — Наверняка нас тоже затянет!

— «Затянет» — не то слово! — рассмеялся Грелль, решивший, кажется, и впрямь поддержать Лёшку, чтобы попутешествовать с ним по каким-нибудь древним руинам. Романтика, блин! На грани смерти… — Все, кто окажется в радиусе метра от твоей сестрички, будут перемещены! Потому нам придётся выбирать моменты, когда она будет одна. Если хочешь пойти с нами, просто держись ближе к ней!

На последней фразе Сатклифф подмигнул Лёшке, а тот, поморщившись, едва различимо кивнул аловолосому безобразию. Быстро спелись, голубки! Грелль Лёшкин посыл разглядел и ответил на него воздушным поцелуем, но данный выпад был нагло проигнорирован. А далее настала очередь Михаэлиса меня озадачивать. Причём именно озадачивать, а не пытаться заязвить:

— Госпожа, нам стоит спросить разрешение на перенос Ваших друзей или нет? Уверен, они будут стараться держаться ближе к Вам, но если Владыки дадут согласие на их участие, мы перенесём их, где бы они ни находились.

Я нахмурилась. Дина смотрела на меня выжидательно и абсолютно спокойно, словно ей было начхать на моё решение, и оно не могло помешать ей исполнить задуманное, а вот братик-егоза ёрзал на сидении и поджимал губы, сверля меня таким взглядом, что мне аж дурно становилось. Вот как в глазах могут быть одновременно напряжённость, ожидание и надежда, а в придачу к ним — немое обещание прибить на месте за неправильный ответ? Впрочем, Лёшка всегда отличался тем, что противоречил сам себе…

— А зачем Владыкам вообще на такую ахинею соглашаться? — попыталась выкрутиться я, стараясь не смотреть на братца.

— Они могут решить поставить эксперимент, — отозвался Клод, засыпая капусту в утятницу. — Поскольку так Вы будете в ответе не только за свою жизнь, но и за жизни друзей, эмоции Ваши будут ярче, и, возможно, защита усилится.

— Экспериментаторы, блин, — поморщилась я и попыталась обдумать ситуацию. Думалось откровенно фигово, а потому я решила тупо озадачить остальных: — Граждане аномалии, а разве не будет нарушением кармического баланса и прочей мутотени, которую вы так отчаянно защищаете, гибель тех, кто должен жить? Клод, вы же сами говорили, что защищать смертных, меня окружающих, от гибели — ваша задача!