— Потому что ему это кажется забавным.

— В случае боя, кто победит? Гробовщик или два демона плюс два жнеца?

— Величайший, — было мне ответом.

Я нахмурилась ещё больше — сама себе поражаюсь — и наконец вмялась в жизненное пространство шинигами. Тот приблизился к занавеске и вновь поправил очки, держа секатор наизготовку. Не то, чтобы меня удивил его ответ — я знала, что Гробовщик силён, но не думала, что настолько. Потому я решила уточнить:

— А если вы всей толпой с ним сражаться будете? У него ведь даже нет очков, а он плохо видит…

— Однако он прекрасно чувствует. Как никто другой, — перебил меня Спирс, и его брови устремились к переносице. Кажется, подобное положение вещей жнеца не радовало. — Потому я не могу предположить исход подобного поединка.

За занавеской, чуть отодвинутой и позволявшей шинигами разглядеть в лезвии секатора отражение происходившего в зале, терялся в механическом вое диалог Дины и неадекватного жнеца. Причём периодически в него встревал охранник, кричавший: «Стой!» или «Замри, я сказал!» Моя подруга, судя по её репликам, явно была на стороне жнеца и всячески его позицию поддерживала, отчего мне аж жутко стало — они говорили о том, что это весело. Смотреть, как люди трясутся от страха — смешно! А понимать, что ты волен трепать им нервы, сколько душе угодно, и ничего тебе за это не будет, и вообще безумно забавно!

Мне почему-то стало откровенно паршиво на душе, и я посмотрела на отражение в секаторе. Гробовщик стоял напротив мужчины, целившегося в него из пистолета, а Динка замерла между двух стендов со шмотками, справа от жнеца. И как только я её увидела, поняла, что начинаю улыбаться. Очки. Нет, я не сошла с ума — просто Дина сдвинула очки со лба, и теперь чёрные стекла прятали от мира её глаза. А это значило лишь одно: её слова — блеф. Причём настолько профессиональный, что даже я, знавшая подругу как девочку-одуванчика, усомнилась в ней. Стратегия Дины явно работала — жнец втянулся в диалог и не предпринимал попыток приблизиться к выходу, а потому я надеялась, что пока Серых его убалтывает, Клод успеет оплатить ущерб и договориться с продавщицами о мирном разрешении конфликта.

Перед нашей кабинкой, скрытый от жнеца стендом с тряпками, стоял Себастьян, и я была уверена, что где-то ближе к охраннику прятались Грелль, Нокс и Алексей. Потому надо было начинать действовать мне.

— Есть предложение, — едва слышно прошептала я, и Спирс наконец соизволил на меня посмотреть. Он едва различимо вскинул бровь, и я добавила ещё тише: — По губам читать умеете?

Он кивнул, и я беззвучно произнесла: «Мне нужны яркие вспышки, которые не дадут камерам снимать. Себастьян в этот момент вырубит охранника. Гробовщик уйдёт. Клод заплатит. Что скажете?»

Уилл на секунду призадумался, а затем едва различимо поморщился, кивнул и так же беззвучно прошептал: «Минута». Я быстро кивнула и полезла обратно в соседнюю примерочную, оставляя заботу о вспышках на жнеца. Времени оставалось мало, а потому, отсчитывая про себя секунды, я старалась двигаться максимально быстро и спокойно. Паника лишь мешает.

Выбравшись в первую кабинку, я отсчитала тридцатую секунду. Выйдя в зал — тридцать пятую. Подойдя к Михаэлису — сороковую. Схватив демона за запястье, я одними губами произнесла: «Через пятнадцать секунд выруби охранника». Угли его глаз вспыхнули, а рука, затянутая в белую перчатку, коснулась сердца. Оспаривать или уточнять приказ демон не собирался.

Оставшиеся десять секунд напоминали мне пьяных, дезориентированных улиток, которые не знали, где финиш, и наматывали круги, врезаясь в стены.

А затем мир полыхнул белым. Мне показалось, что я ослепла.

====== 6) Самообман ======

«Tanta vis probitatis est, ut eam etiam in hoste diligamus».

«Сила честности такова, что её мы ценим даже у врага».

Мутное сияющее марево словно сбежавшее из кастрюли молоко затопило всё вокруг. В ту же секунду я почувствовала, как запястье демона, которое я несильно сжимала правой рукой, дернулось, и я осталась одна в этом беспределе света. В глазах заплясали искры, и я невольно зажмурилась. А когда наконец снова обрела способность видеть, млечный путь за авторством жнецов исчез. У двери лежал охранник, в метре от него — пистолет. Рядом со мной, в той же позе, что и до вспышки, стоял Михаэлис с приложенной к сердцу правой ладонью. Гробовщик и Дина молчали, глядя на распростёртое на полу тело. Впрочем, равно как и все остальные. Я моргнула. В глазах плясали блики и звезды. А в следующую секунду Гробовщик вновь рассмеялся и погрозил пальцем кабинке, в которой, думаю, всё ещё прятался Уилл. Покупательницы заверещали, перекрывая несмолкающий вой сирены, а я наконец почувствовала, что всё позади. Шумно выдохнув, я закрыла глаза, а голос Михаэлиса, прорвавшись сквозь шумовую завесу, заставил меня окончательно прийти в норму.

— Госпожа, я сделал всё, как Вы велели. Надеюсь, Вы довольны.

Знаешь, демон, вот сейчас у меня нет сил даже на то, чтобы тебя ненавидеть… И искать язвительность в голосе — тоже.

Я вяло махнула рукой и вновь открыла глаза. Гробовщик преспокойно шествовал к выходу. Добравшись до валявшегося на полу охранника, жнец перешагнул через него и пошёл дальше. И только подол чёрного плаща скользнул по серой униформе с жёлтой надписью «Секьюрити» на нагрудном кармане.

Я вдруг почувствовала удивительное умиротворение. Ну вот, на этот раз никто не умер. И мне не пришлось зажимать чью-то рану, пытаясь остановить кровь. Все живы, все здоровы. А значит, можно успокоиться и продолжить наводить порядок уже без спешки и истерики. Жнец покинул магазин под громоподобный вой сигнала тревоги, а Динка, поправив на носу солнцезащитные очки, кинулась за ним. Молодец — мало ли, что ещё этот неадекват устроит?

Я кивнула Михаэлису и направилась к прилавку, за которым две психически травмированные продавщицы пытались высказать Фаустусу всё, что они о нём и «его дружке-психопате» думают. Собственно, удавалось им это плохо, потому как Клод любую словесную атаку сводил к вопросу: «Так вы хотите получить компенсацию или нет?» Надо сказать, что, когда я подошла к демону, он уже отсчитывал купюры, а девушка за прилавком бурчала нечто нелицеприятное в адрес «ненормальных ряженых».

— Как успехи? — шёпотом поинтересовалась я, зная, что демон меня услышит, а люди — вряд ли.