— Потому что Вы меня в любой момент кокнуть можете, — честно ответила я.

— Ши-ши-ши, Принцам не пристало убивать Принцесс, если те их не выводят из себя.

Ага, потому ты и вертишь стилет, аки бандит с большой дороги! Ты ножичек-то убери, гопник доморощенный! Тогда и будешь говорить: «Я не я, и хата не моя»!

— Это Вы к тому, что если я сейчас же не соглашусь, Вы меня убьете?

— А Принцесса не столь глупа, сколь хочет казаться…

Приплыли тапочки к дивану…

— А как же договор с Графом? — неуверенно протянула я.

— Что Принцу до Графа, даже если он шинигами? Для него авторитетов нет… — ответил Бельфегор, и стилет в тонких аристократических пальцах завертелся, аки Карлсоновский пропеллер. Кажись, сейчас меня точно будут резать… Ладно, что с меня, убудет, что ли, если он репетитором побудет? Неохота раньше времени помирать, а он, вроде, ничего ужасного, типа предательства Родины, не предлагает…

— Тогда я за учебниками, — сдалась я на милость победителя и встала.

— Хорошо, что Принцесса понятливая, хоть и упрямая, — выдал Бэл и стилет исчез.

Тяжко вздохнув, я поплелась за учебником, ручкой и тетрадями и, прихватив заодно красную ручку для Его Высочества, вернулась к этому самому Высочеству, вооруженная макулатурой и письменными принадлежностями. Усевшись за стол Принца, я ехидно отметила, что ему-то приземлиться некуда, но Гений наш нашел выход — он уселся прямо на столешницу. Где Ваши манеры, Высочество? А еще «Принц» называется… Может, Франя прав, и Вы фальшивый принц, а?..

Каваллини начал пояснять мне то, на чем я остановилась, сопровождая объяснения красочными примерами и активируя меня на бурную мыслительную деятельность, помахивая стилетом. Кстати, надо признать, что у него отлично получалось преподносить материал, и вскоре я усвоила тему, которую разбирала. Но Бельфегор и не думал сворачиваться, несмотря на то, что будильник на тумбочке показывал десять вечера и мне давно пора было баиньки. В результате в половине одиннадцатого я начала откровенно зевать и простонала:

— Ваше Высочество, давайте сворачиваться! Мне в пять утра вставать! Я ж не вол, в самом деле!

— Нет, ты довольно неглупая Принцесса, — сделал мне комплимент Каваллини. Неужто он и на такое способен? — Так и быть, можешь идти. Мы еще продолжим!

Прозвучало прям как терминаторовское: «I’ll be back», — в самом деле… Чего он так жаждет меня научить чему-то? Непорядок…

— Спасибо! — обрадовалась я, правда, обрадовалась вяло, ибо была полусонная и малоадекватная.

— Ши-ши-ши.

Какой многозначительный ответ! Я прям всё поняла! Могу перевести даже: «Старался не для тебя, а для себя, но раз уж ты мне благодарна, позволю тебе сказать „спасибо” и даже одарю царским смехом в знак того, что я всё же услышал твое жалкое вяканье!» Нет, я не утрирую, я просто пафос со слов, которые Принц зажулил, стряхнула, ага…

Я кивнула и поскреблась к себе, прихватив учебники. Приняв душ, я, наконец, упала на кровать и мгновенно заснула. Последней мыслью, промелькнувшей в голове перед тотальной отключкой питания организма от аккумулятора под названием «мозг» и переходом в аварийный режим, было: «Где ж Хибари-сана носит? Он же любит поспать… Только б избивать рабочих не начал…»

====== 4) «Выходила на берег Катюша» или «Хватит трепать мне нервы, интервенты!» ======

«Мудрые люди обдумывают свои мысли, глупые — провозглашают их». (Генрих Гейне)

Проснулась я около пяти утра, как всегда. О бодрости речи не шло: я обычно в десять ложусь, у меня режим, а вчера аж в одиннадцать завалилась, и это непорядок! Дожила, сама себе Дисциплинарный Комитет напоминаю… Хотя режим — он и в Африке режим, а несоблюдение его карается вялостью и сонливостью, в чем я убедилась, пытаясь взбодриться холодным душем, правда, попытки мои были тщетны. Спустившись вниз, я зажевала печенюшку и пошла доить коров. Их у нас аж целых две, и потому мы всегда можем рассчитывать на свежее молочко. А что, очень даже удобно и выгодно, учитывая толпу рабочих, которым молоко «за вредность» надо давать, но не как сталелитейщикам, а как язвам моровым, ибо нервы они треплют нам о-го-го как… Также у нас есть кролики, куры и индоутки — наимилейшие птицы с мирным нравом, не то, что гуси, к примеру… Кошек и собак даже упоминать не стоит — какая ферма без них? Хотя нет, упомяну, поскольку у нас кошки сами по себе гуляют, мышей ловят, а вот собаки помогают с лошадьми, приглядывая за табунами. Колли — вообще отличные пастушки, потому мои предки и завели именно их (хотя я всегда мечтала об овчарке, но их на ферме заводить опасно, потому не судьба), но есть у нас один ризеншнауцер, трех лет отроду, который вечно всех вгоняет в дикий афиг тем, что по ферме помогает не просто сгоняя лошадей в кучку, а носит ведра с водой. О да, у него это привычка с детства — как ведро видит, хватает и куда-то прёт. Не суть важно, надо это хозяину или он погонится за ним с воплем Оси Бендера: «Отдай колбасу, я всё прощу!» Посему у нас ведра обычно ныкают и выдают ему, только когда надо пойти к колонке, воды накачать. Рукоятка его личного ведра замотана мягкой тряпочкой, и ходит за водой это четвероногое коромысло к колонке, расположенной возле дома, в гордом одиночестве. Спросите: «Как так?» Да очень просто — ставит ведро под кран и качает воду, надавливая лапами на рычаг. Кстати, недавно вычитала в газете, что наш Гин не уникум и есть у него «собрат по мысли», тоже любящий помогать ближним, дающим ему булку с маслом, вернее, мясо с костью. Кстати, имечко ему я дала в честь Ичимару Гина из аниме «Блич». А что такого? Тот вечно лыбился, а когда на нашего ризена смотришь, кажется, что он тоже лыбу давит. Да и стоит ему ведро узреть, Ичимару косплеят все вокруг, ибо зрелище то еще…

Я подоила коров, разлила молоко по бидонам, посокрушалась на тему: «Жаль, Гину бидоны не всучить» (хотя он бы допер, конечно, но лучше не извращаться — собака всё же), и потащила их домой. Ленка уже вовсю кормила индоуток кукурузой, а Гин возвращался от колонки с ведром в зубах. Наш верный Хатико снова спасал ленивую готессу от участи коромыслоносца, за что она каждое утро выдавала ему по кусочку колбасы — небольшому, так, для поддержания интереса к трудовым будням. Я почапала к кроликам и начала чистить клетки, а где-то вдалеке послышался лай Гина. Видать, Ленка опять не дала ему погонять кур… О да, у нас разделение труда: Ленусик заботится о птице, а я — о млекопитающих и «млекоодаривающих», так сказать, то бишь о кроликах и коровах. Кошки тоже на Ленке: только она может совершенно спокойно битый час шляться по территории фермы (мы всё наше хозяйство «участком» между собой зовем, а «фермой» — только ту часть, где постройки расположены) и выуживать котофеев из самых странных и необычных мест, куда они умудрялись забраться и застрять. Скажете: «Кошка — самое ловкое животное»? Ага. Но это не отменяет того факта, что она еще и дико любопытное животное и куда только свой нос не сунет! А ежели дверь захлопнется, или она провалится куда-нибудь? То-то и оно… Я же кормила собак — они каждое утро и каждый вечер прибегали к длиннющему ряду мисок, куда я сгружала кашу и всякие собачьи радости, и проблем а-ля «спасите Бобика из конюшни» у меня не возникало.

Отстрелявшись от кормления кроликов, я поперлась варить кашу собакам и в скором времени наконец раздала им хавчик. Ленка в это время меланхолично шлялась по территории фермы и внимательно вглядывалась во все «интересные» и заковыристые места возможного пребывания кошек. Нет, конечно, они не каждый день где-то застревали, но на всякий случай она всё же их искала. Вот приходили бы они к завтраку толпой, как собаки, — всё проще было бы! Сразу понятно бы было, пропал кто или все живы-здоровы, в спасении не нуждаются. Но нет, «курица — птица гордая, не пнешь — не полетит», а кошки еще хуже…