Оставив коняг отдыхать в их денниках, я пошла домой — готовить ужин, а Бельфегор куда-то запропал. Вот и слава таокитянам, он от меня отцепился! Я решила немного поднапрячься и сварганила-таки обещанные вчера Саваде сашими, после чего сваяла лазанью итальянцам и уселась ждать Ленку и Игоря — эти ужин точно не пропустят…

====== 5) Интересно, мы сумеем выжить?.. ======

«Чтобы хлопнуть дверью, одним нужен повод, другим достаточно двери». (Михаил Мамчич)

Ждать Ленку мне пришлось недолго — минут через пять глазения в окно и бессмысленного сидения в одиночестве, я была одарена явлением сестры, которая тут же возвестила:

— Маша звонила. Я ей рассказала. Она в бешенстве.

Я закатила глаза и мысленно четвертовала Графа, но вслух объявила:

— C’est la vie, что ж поделать?

Лена фыркнула и, не удостоив меня больше ни словечком, уселась ужинать. Вскоре прирулил и Игорь, а минут через десять на кухню ворвалась моя старшая сестра в «парадно-выходном мундире», он же костюм обыкновенный, серый, юбка-блуза-пиджак, и черных туфлях-лодочках.

— И где они? — заорала она с порога. — Хочу этим хамам в глаза посмотреть! Да как так можно?! Приперлись не пойми насколько, да еще и на чужие харчи! Да в чужую берлогу! Да я им такую жизнь устрою — через день умотают куда подальше!

— Маш, не умотают, — тяжко вздохнула я. — Они здесь на полгода и до Нового Года не уедут.

Говорить о вероятности того, что они свалят раньше, не хотелось: надеясь на лучшее, ожидай худшего, как говорится…

— Да ты еще меня в гневе не видела! — возмутилась Маня. Не видела? Ага, как же… Да ты в гневе самка медведя Гризли, тридцать первого декабря потревоженная пьяными охотниками! Правда, это не отменяет того факта что ты, дорогая моя, отъявленная пацифистка, когда боль причиняешь не ты, а кто-то другой. Вот если ты в глаз дашь — это нормально, а если кто-то другой — ах он «редиска» такая, нехороший человек, Майор из «Хэллсинга»! Так, меня опять заносит на поворотах, как разболтанные сани…

— Видела, Мань, видела, — тяжко вздохнула я, мечтая о спокойном ужине. — Но они не уедут. Ибо у них просто нет возможности уехать. Я не в курсе, что да как, но уехать они не могут.

Вру сестре! Кошмар какой… Докатилась! Что ж вы, Энма-Чо и гуси лапчатые, со мной делаете, на что толкаете?! Хотя свою вину на других сваливать нехорошо… Но так приятно!

— Ничего! Я им устрою! — раздраженно процедила Маня и плюхнулась за стол у левой стены. — Они без самолета в Японию отправятся! Вплавь! Прямиком до Токийского Залива! А я им вслед как Ассоль помашу, но ждать не буду! Тоже мне, явились — не запылились, нахлебники! Беспредельщики! Пассажиры! А вдруг они абортники? Ты их ксивы ломала? Да если они что сделают, я им глаз на…

— Стоп, стоп! — завопила я. — Спокойно! Ты опять на жаргон перешла…

Маня замолчала, кипя как чайник, а я начала накидывать ей лазанью. Эх, забыла я упомянуть об одном «пунктике» моей сеструндии: она, когда очень нервничает, начинает выражаться на блатном жаргоне, так что переведу-ка я ее слова: «пассажиры» — это «халявщики», «абортники» — «конокрады», а «ломать ксивы» — значит «проверять документы». Надеюсь, куда она собиралась анимешкам глаз натягивать, пояснять не стоит… Спросите, откуда я значение слов этих знаю? А вы поживите с холеричной субстанцией направо и налево их употребляющей — тоже выучите… Одно спасает от этого словесного рога изобилия: Мария не замечает, что перешла на жаргон, и если ей об этом сказать, замолкает, ибо не хочет, чтобы все видели, что она нервничает.

Поставив перед сестрой тарелку, я тихонько сказала:

— Маш, не переживай, я очень надеюсь, что они не будут мешать нашей работе, а может, некоторые даже помогут. Вот Хибари-сан Принцу лапку забинтовал, — Ленка в этот момент возмущенно фыркнула, но я не стала акцентировать внимания: она всегда фырчит, — а Савада-сан вообще хотел о лошадях почитать. Может, и не будет от них вреда. Главное, не ругаться с ними. Потому как они всё равно не уедут, даже если я кому-нибудь из них на голову ведро помоев вылью. Они сами сказали, что не уедут, что бы ни случилось, так что давай попробуем дать им шанс и хотя бы немного подождать?

Я осторожно накрыла ладонь сестры своей, и Маша, закатив глаза, проворчала:

— Ну давай попробуем! Устроим им испытательный срок. Но если они напакостят, я им лично устрою Ад на земле! Понятно?

— Понятно, — обрадовалась я и улыбнулась. Маня фыркнула и вопросила:

— Что за имена такие, почему на «сан» заканчиваются?

Я растерялась. О Японии Маня не знала, в отличие от Лены, абсолютно ничего, потому как востоком никогда не интересовалась, и мне пришлось пояснить:

— Это не часть имени. Японцы — народ дико консервативный, традициям никогда не изменяют, и потому даже жена к мужу часто обращается с именным суффиксом «сан». Это прикрепляется к имени или фамилии в зависимости от того, насколько ты хорошо знаком с человеком.

— Я что, еще и уважение им выказывать должна?! — возмутилась Маня, снова из состояния мирного атома приходя в буйство берсерка.

— Нет, что ты! Не им! — выкрутилась я. — Это лишь дань традиции страны, не больше!

Маша поморщилась, но едва заметно кивнула. Да, вот что-что, а традиции она всегда чтит, не важно, откуда человек родом. Играю на слабостях сестры — что поделать? Я «серый кардинал», Изая Орихара местного розлива! Хотя нет, до него мне как до Пекина по-пластунски… И тут в кухню вломились Бьякуран, Дино и почти вся Вонгола, за исключением Хибари-сана (о Ламбо я забуду окончательно и больше даже вспоминать не буду. Какое счастье, что это ходячее бедствие не прислали! Хотя я очень надеюсь, что он не умер — он же еще ребенок…).