— Просто характер у него такой, — рассмеялась я. — Да я и не обижаюсь, ибо смысл? Он такой, какой есть, его не переделать. Так что «пусть живет», как говорится. А обижаться на то, что у человека жизненная позиция отличается от твоей собственной, просто глупо.

— Я рад, что ты не злишься, — тепло улыбнулся Тсуна, снова начиная мучить свой пиджак.

— Ага, — усмехнулась я. — Но у меня к тебе просьба.

— Какая? — удивился он.

— Да ничего криминального, — пробормотала я, откинувшись на спинку дивана и глядя в пол. — Просто если можешь, съезди со мной завтра в город, а то я не знаю… — я замялась, но всё же высказалась: — Я не знаю, какие у вас размеры, так что купить белье и носки не смогу. Поможешь?

Повисла тишина. Тсуна явно растерялся, а затем протараторил, как заядлый репер:

— Конечно, я поеду. Я тоже не знаю, но спрошу и обязательно помогу, не волнуйся!

— Класс! — кивнула я и встала. — Тогда до завтра?

— Хорошо, — слабо улыбнулся Савада и тоже поднялся.

Мы прошли наверх и, пожелав друг другу хороших сновидений, заныкались каждый в свою берлогу.

====== 7) «Кто к нам с мечом, того мы кирпичом», Россия ведь — страна неожиданностей... ======

«Никогда не воюйте с Россией! Потому что на любой ваш умный план у русских найдется какая-нибудь непредвиденная вами глупость, из-за которой этот план потерпит поражение». (Отто фон Бисмарк)

Утро началось как обычно: я проснулась в пять утра, приняла душ и пошлепала доить коров, но вот тут-то ко мне и подкрался пушистый таежный зверь под кодовым названием «песец». Он махнул хвостиком, и возле коровника появился бодрый и сияющий, аки медный пятиалтынный, Рёхей.

— Привет! — бодро возвестил он, засунув руки в карманы спортивных штанов и улыбаясь во все тридцать два зуба. — Давай ведро, и я побежал.

— И Вам не хворать, — ответила я и вручила парню требуемое. — Не перенапрягитесь!

— Это невозможно в принципе! — хохотнул он и помчал к колодцу. Вот ведь неугомонный…

Зевнув и смачно потянувшись, я пошлепала к колонке, набрала воды и отправилась доить коров. Не успела я закончить с Зорькой, как вернулся Рёхей и озадаченно воззрился на картину Репина «Дойка коровы, или откуда берется молоко». Я кивнула на поилку Ромашки и негромко сказала Рёхею:

— Налейте воды Ромашке, пожалуйста, Сасагава-сан.

Парень кивнул и одарил флегматичную корову живительной влагой. Та довольно пряднула ушами и опустила морду в поилку, а Рёхей умчал за питьем для ее соседки по коровнику. Вернулся он, когда я заканчивала доить эту самую Ромашку, и спросил:

— Теперь второй корове воды налить?

— Да, — кивнула я. — Ее Зорька, кстати, зовут.

— Понял, — усмехнулся боксер, игравший роль водоноса, и вылил содержимое ведра в поилку.

— Спасибо, — улыбнулась я.

— Всегда пожалуйста! — просиял Сасагава и уточнил: — Еще чем-нибудь помочь?

— Нет, спасибо, Вы и так много сделали, — пожала плечами я и наконец закончила с дойкой. — Молока хотите?

— Эээ… Нет, не стоит, — пробормотал боксер. Ожидаемо, что сказать.

— Как хотите, — хмыкнула я.

— Тогда я — тренироваться! — отчитался местный заяц-энерджайзер и умотал, куда глаза глядят.

Я фыркнула и, перелив молоко в бидоны, отправилась мыть ведра. Вернувшись, я натаскала коровам сена, картошки и свеклы, выдала по куску соли и поперлась оттаскивать бидоны на кухню. Сделав два захода и припрятав молоко в недра холодильника необъятных размеров, а также выпив целую кружку оного, я пошлепала к клеткам с кроликами и провела экзекуцию под названием «чистка клеток, кормежка и прочие радости длинноухих». Сварганив кашу собакам, я одарила ею четвероногих друзей любого фермера, да и человека в принципе, а затем вернулась домой и быстро приготовила на завтрак манную кашу для работников (и не говорите мне что манка — это для детского сада, ибо она очень полезна), а также особый завтрак для выпендривающейся мафии в виде творожной запеканки нехилых размеров. Кстати говоря, мне аж интересно: комитетчик ее соизволит смамонить или нет? Он обычно трапезничает отдельно от остальных, когда никто не видит — боится поперхнуться или чавкает?.. Ладно, меня повело не туда. Вопрос остается открытым: будет ли японец с избытком пафоса питаться запеканкой, когда никто не видит? А фиг его знает, вот и проверим, бугага! Надеюсь, я не получу потом тонфа в нос… Когда готовка была завершена, прискакала, а вернее, приползла Лена, вяло тащившая свою доходяжную тушку и апатично взиравшая на пол.

— Доброе утро, сеструндель, — бросила я, но Ленка не ответила, как, впрочем, и всегда, и уселась на свое законное место у окошка. Вскоре приползла сонная Манюня и бросила нам: «Приветище, трудоголики».

— И тебе не хворать, соня, — хмыкнула я и получила от сестры щелбан.

Маня уселась с левой стороны стола, как и обычно, и я быстренько раскидала по тарелкам запеканку. Пока я расспрашивала Машу о ее баталиях с Потрошителем Варии, которого она почему-то называла «термо-зеком» или «Принцем Змеем», хотя второе как раз понятно, на кухню прискрёбся Игорь и был одарен мной почетным завтраком в виде запеканки. Лена, не говоря ни слова, завершила трапезу и свалила в туман, а вернее, пошлепала на боевые подвиги в сфере трудовой деятельности, а я вопросила у остававшейся на кухне сестры:

— Маш, мне в город надо — я съезжу?

— Зачем? — нахмурилась Манюня. Придется приврать…

— Потому как я давно хотела себе новые сапоги рабочие купить. Старые уже совсем «того», — пожала плечами я, откидываясь на спинку стула. Собственно, это было правдой, но я надеялась еще немного поэксплуатировать старые в целях экономии, а, видно, не судьба. — Я думала попозже их прикупить — через недельку, но раз Савада-сан решил сегодня в город съездить, я решила поехать с ним. Не хочу одна там шляться, ты же знаешь, как я по магазинам хожу.