— Что за на фиг?!

— До Скуало далеко, — протянул Фран с безразличным выражением лица. — Хотя можешь посоперничать с Сасагавой. Но вряд ли выиграешь, если он решит играть во все децибелы.

— «Бэ-элы» у тебя вообще отлично получилось протянуть — многолетняя практика! — фыркнула я и показала парню язык. Почему-то злиться на него мне расхотелось — то ли его апатия, то язвительность так на меня подействовали, фиг его знает.

— Нет, просто ты предвзята — тебе везде его имя слышится. Корона — предмет манящий, да.

— Не-а, — усмехнулась я. — Корона — пережиток средневековья. Прикинь: цари, цари, потом — бац — революция, и бедному народу остается только говорить: «Белые придут — грабят, красные придут — опять грабят!» Обидно, право слово, дорогой мой иллюзионист. Так что не стоит на корону пенять — это пережиток прошлого.

— В Англии — нет, — протянул Фран, безразлично глядя мне прямо в глаза своими зеленющими плошками. Я усмехнулась и уселась на пол напротив него.

— Ага, но мы в России, и у нас монархии давно нет — канула в Лету с батькой Махно и эсерами. А Бельфегор, призрак Лувра наш, и вовсе не англичанин — он вообще принц какой-то непонятной страны, которой тут нет.

— А вот и причина, — выдал Франя. — Корона не нужна, потому что к ней не прилагается государство.

— Не-а, мне и государство «не нать»! Прикинь, геморрой! Подданными правь, на улице, да и дома, не вздохни: чуть ли не из унитаза папарацци с аквалангом выныривает и норовит узор твоих труселей сфоткать, чтоб всему миру показать. Не мое это — я уж лучше на ферме.

— С подчиненными-рабочими, но без папарацци, — протянул Фран, а я поморщилась.

— К сожалению, — пробормотала я и встала. — Пойдем, мастер маскировки под мешковину, а то вернется твой учитель с пылким светофорным взором и опять пырять вилкой мешки начнет.

— Ты еще и дальтоник, — заявил Фран, поднимаясь и шлепая к выходу. — Синего цвета в светофоре нет, а у него левый глаз синий.

— Как ты хорошо знаком с глазами учителя! — пафосно изрекла я, закатив глаза и прижав правую ладонь ко лбу, а моську задрала прямо к потолку. Главное, чтоб на нее паук не ляпнулся, ага… — Ты, видимо, так часто бывал очень близок к нему, что сумел разглядеть каждую крапинку его «прекрасных» глаз и с уверенностью можешь сказать, что там только синий, алый и черный! А я, глупая, сомневалась, ляпнула, что первое в голову пришло, не зная всей подноготной!

— Сознание ведомо хозяином, — протянул Фран, замирая в дверях. — Если ты подсознательно назвала его глаза зелеными, ты хотела, чтобы они такими были.

Франя уполз на улицу, а я крикнула ему вслед:

— Не скажи, я ж не говорила «зелеными» — я сказала «светофорными», а с красным цветом и тебе не поспорить!

Ответа не последовало. Свалил, бяка такая, от конфронтации! Ну и ладно. Я быстренько накидала картохи из нормального (ура, товарищи) мешка в другой мешок, поменьше, который всегда стоял в углу кухни справа от окна, и почесала домой. По пути мне никто не встретился, и я добралась до хаты вполне благополучно. Однако кухня встретила меня довольно энергично и совсем уж не спокойно.

— Ты где была?! — завопила Маня, вскакивая с места. Спокуха, я с Франом препиралась, кстати, вот он, жует жареную рыбку с видом: «Мир погиб, но мне начхать».

— Я картошку добывала — цени, — усмехнулась я, оттаскивая мешок в правый дальний угол кухни.

— Опять ты не подождала. Я бы помог, — нахмурился мой личный помогальщик, ныне обезмеченный.

— О, точно! Пусть этот, как его… короче, пусть он тебе помогает! — выдала Маня, не озаботившаяся тем, чтобы запомнить имена своих постояльцев, но зато пробившая через знакомых их документики и документы на право наследования ими за бывшим владельцем участка.

— Да ну вас, — отмахнулась я и уселась на свое законное, не занятое, к счастью, никем из мафиози, место. — Приятного аппетита.

— Ты зубы-то мне не заговаривай! — заглушая «Итадакимас» от вежливой мафии, фыркнула Маша и плюхнулась на стул. — Ты лучше скажи, чего опять от помощи отказываешься.

— Лень напрягать, — отмахнулась я.

— Оставь ее, — безразлично высказалась Лена. — Если ей так лучше, зачем навязываться?

Спасибо, Ленусь, хоть ты меня понимаешь! Всплакнуть, что ль, от счастья? А, не, воздержусь…

— Да ну тебя, царица апатии и похренизма к жизни! — выдала Маня и начала усердно жевать овощи в кляре. Я подсаживаю ее на японскую кухню, кажись… Темпура рулит и завоевывает желудки российских граждан, ага.

Лена не ответила, ибо: «А смысл?» — и вяло продолжила жевать кусок рыбы, а я подумала, что ее пофигизм не такое уж и зло, и я бы сейчас многое за него отдала. Особенно когда перед моими глазами хохолок какаду фейской принадлежности мелькает…

Вот с такими невеселыми мыслями я и поужинала, а Маня, весь вечер вещавшая о том, что надо сделать перед ее следующей поездкой в город, правда, в общих чертах — чтоб теоретические шпионы-мафиози не прознали стратегически важных тайн, наконец, уползла к себе, прихватив хмурого дядю Игоря. Лена допила чай и тоже уползла, равно как и Вария. Бьякуран же, загадочно улыбнувшись, вопросил: