— Ши-ши-ши, Принцесса остра на язычок, — выдал Бельфегор, глядя на мою сестру, сидевшую рядом с ним.

Мы вообще, кстати, установили такую бронь на места посадки: я сидела спиной к двери, слева от меня усаживался всегда Ямамото, дальше — Дино, Скуало, Бэл, Маша, дядя Игорь, Лена (напротив меня), Мукуро, Бьякуран, Фран, Рёхей, Гокудера, Тсуна. На боссе мафии круг завершался, замыкаясь его соседством со мной, причем этого самого босса очень напрягало соседство Мукуро и моей сестры, но поделать с этим он ничего не мог: как я поняла, Ананасовая Наглость просто отказалась менять место дислокации и двигаться в сторону удаления от Ленки. Фран же обычно усаживался между Бьякураном и Рёхеем, но сейчас он на завтрак не явился, ибо колбаса сделала свое дело и забила его желудок, забив одновременно еще и аппетит, но на этот раз — до смерти. Короче говоря, со всеми не ел только тот самый любитель забивать до смерти, но я по этому поводу только облегченно вздыхала: наверняка болтать за столом — нарушение дисциплины. А Маня — то еще трепло, да и я сама люблю побалоболить за чашкой чая. Так что наши посиделки проходили в отсутствие птичника относительно мирно, а вот будь он здесь, я бы в сохранности этой «мирности» усомнилась.

— Что поделать, жизнь такая, — ответила на сомнительный комплимент Принца философским в ее понимании высказыванием моя сестренция. — Не ты ее, так она тебя. Вот и приходится точить ножи и язык.

— Похвально, — одобрил Бэл, — но надо уметь уничтожать врага и тупым оружием.

— Уметь надо, пользоваться — надо стараться избегать, — фыркнула Маша. — Красиво его уничтожать надо, красиво! А тупой нож — как плоская шутка. Неэтичен.

— Верно, — кивнул Принц, — но он может причинить больше боли.

— А я не садистка, — хмыкнула Маня.

— А жаль, — пожал плечами Принц, но, судя по тону, жаль ему совсем не было — ему было наплевать.

Манюня одарила Бельфегорину эпичным взором, долженствовавшим объяснить Его Сиятельному Сиятельству, что, цитирую: «Ты всего лишь озабоченный извращениями, до безобразия пафосный и чванливый индивидуум, чей эгоцентризм завышен до заоблачных высот и является местной достопримечательностью, которая пойдет под снос стараниями Марии Светловой, ежели не уменьшится до размеров земных с размеров космических», — но Гений отправил мою сеструндию в глубокий и пафосный игнор, воззрившись на меня (хотя кто знает — за челкой не видно) и вопросив:

— Где мой завтрак?

— А мне поесть можно? — скептически выгнула бровь я, не надеясь на положительный ответ. Высочество зашипело, пардон, засмеялось, и я вынуждена была, закатив глаза, отправить в рот нехилый кусок яичницы и помчать готовить этой пакости требуемое.

— Катерина! — возмутилась Маша. — Это что такое? Отставить! Майор Вихрь дает отмашку на отсылку в дальние края с суровым климатом и дядями на вышках этого стилетного маньяка!

— Ши-ши-ши, неужто Принцесса признала мои «ножи» стилетами? — вопросил Бэл Маньку, постукивая пальцами левой руки по собственной щеке, которую он подпер ладонью.

— У каждого свои маленькие радости, у тебя — иллюзия победы, да, челкастый? — выдала Маня, и я аж поперхнулась, ожидая немедленной расчленёнки, но… обошлось. Принц лишь засмеялся и пропустил «оскорбление» мимо ушей. С чего бы?

— Это не иллюзия, а реальность, — назидательно заявил он.

— Да нет, как раз иллюзия, — пожала плечами Манюня, дожевав наконец свой завтрак и сладко потягиваясь, аки кошка на солнцепеке в предвкушении сытного ужина, не боящаяся волшебного пенделя, сопровождаемого заклинанием: «Пошла вон, хвостатая ворюга!» — Раз ты их изобрел, имеешь право дать название. Хоть горшком обзови, только в печку не ставь. Короче, если б ты свои бритвы опасные назвал «забубеньками», мне пришлось бы тоже так их называть, потому как против патента не попрешь. Но это тебя в моих глазах нисколько не возвышает: ты просто не дурак, а умных людей на свете дофига — на всех уважения не напасешься. И ты не выиграл спор.

— Спор? — усмехнулась я, измываясь над творогом. — Так он тебя потому не трогает, что вы поспорили?

— Ши-ши-ши, не вижу пока смысла, — высказался Бэл, выделив слово «пока» многообещающим тоном. Это типа «вот выиграю и кокну недопринцессочку», ага…

— Ой, я вся в нетерпении! — фыркнула Маша, а моя вторая сестренция молча встала и ушла, кинув в раковину тарелку.

— Я тоже пойду, спасибо, — хмуро бросил дядя Игорь и свалил следом за Леной. Интересно, это его наше Высочество так бесит, или вся ситуация в целом? Он обычно куда более общительный.

— Не за что! — проорала я вдогонку другу семьи, а Тсуна вопросил:

— Катя-сан, я сегодня должен был попробовать сам довести одну лошадку из конюшни до левад, но я надеялся, что ты проконтролируешь процесс. Может, раз ты занята, перенести это на завтра?

— Было бы неплохо, — кивнула я, и Тсуна явно обрадовался. Кажись, ему вообще неохота с лошадью один на один оставаться, но тут уж ничего не поделать: труба зовет, подмигивая и сияя в лучах светила мира Мейфу.

— Тогда я скажу нашему куратору, что мы сошлись на завтрашнем дне, — выдал Савада и ускакал в сопровождении почему-то нахмурившегося Гокудеры. Кажись, он не одобряет идею Джудайме ввязать в наблюдение «глупую женщину». Ну, это уже его проблемы, а не мои.

— Трудяжка, тоже мне, но молодец, — хмыкнула Манюня и встала. — Всё, я ушла, а ты давай сворачивайся — занялась тут готовкой! Тебе еще лошадей гонять до седьмого пота!

— А мне Принц поможет, — нагло заявила я. Настала очередь сестре офигевать. Она ошалело воззрилась на ехидно усмехавшегося Бэла, а затем, ткнув пальцем в его сторону, вопросила:

— Вот этот параноик с пунктиком вселенского масштаба на глобальном подчинении ему всего мира и астральном поклонении ему всех живых существ вызвался помочь?