Еще посидев немного, шляхтич тоже почувствовал страшную усталость и тоже отправился спать. Дворовые казачьего атамана быстро прибрали остатки еды и разошлись по своим углам.

Ночь окончательно растворилась в наступившем дне. Лучины в доме догорели и их никто больше не менял. Слобода ожила, появились люди в своих дворах, залаяли собаки, загоготали гуси и утки, раскудахтались куры, коровы нет-нет, а извещали своим мычанием о том, что их пора бы уже покормить и только ночные путешественники спали в своих комнатах на втором этаже терема казачьего атамана Степки Пантелеева.

День наступил странный, переменный, тучи то разрывались и солнце золотило окрест пролески, поля, уже убранные, голые деревья, листья, еще не опавшие с деревьев, моментально окрашивались в золото или приобретали живые краски, не те, что в серых тонах, скучные и печальные, а сочные и еще очень даже живые. Куры, бродившие по дворам в поисках дополнительного пропитания, поднимали головы и с недоверием смотрели на голубое небо. Но потом все стремительно менялось. Тучи вновь устремлялись навстречу друг к другу, средь них образовывался крепкий союз и на землю проливала небесная вода вперемежку с белыми хлопьями снега. Становилось грустно и тоскливо. Оставалось только ждать, когда зима окончательно придет и осень, поздняя и умирающая окрасится в белый цвет зимы со своими миллионами оттенков.

Десятка ляхов, откараулив свое время, ожидала смены, когда один из гусар заметил бредущего по дороге человека. Он шел тяжело и качался то ли от усталости, то ли от болезни какой. Издалека по его одежде караул принял этого человека за посадского, но вскоре они разглядели в нем своего земляка, что участвовал в отряде Шишкевича. Подскакав к путнику, они убедились в том, что это был их гусар, израненный и истекающий кровью. Его голова была в грязи и запекшейся крови, а лицо измазано, но счастливое.

– Де твій загін? Де Шишкевич? – спросили его караульные.

– Всі загинули! Я залишився один.

Вскоре в комнату к Адаму Киселю стучался гусарский поручник, что встречал своего командира под утро. Шляхтич не сразу понял, что стук исходил из-за закрытой двери. Он уснул не сразу, находясь долгое время в раздумьях, но в конце концов уснул и так крепко, что сейчас потерял ориентацию во времени и пространстве.

– Хто там? – спросил громко Адам, усевшись на постели и тряся головой.

– Пан командир, прийшла людина з загону Шишкевича, - ответил поручик.

– А де сам Шишкевич? Чому він не повернувся? – все еще никак не мог проснуться Адам Кисель.

– Всі полягли, Він один залишився в живих …

Адам окончательно проснулся, до него наконец дошел смысл услышанного, он встал и начал быстро одеваться.

– Іди вниз, зараз прийду! – приказал он.

– Слухаюсь, - ответил поручник.

Адам оделся, подошел к окну, на котором по его просьбе стоял кувшин с колодезной холодной водой и медный таз. Налив на левую руку воды, Адам постарался умыться, смыть с себя хотя бы вчерашнюю грязь, если не остатки тяжелого сна. Отфыркиваясь и отплевываясь, он мочил лицо холодной водой, это на время его отвлекло от вновь было нахлынувших тяжелых мыслей, но обтеревшись, он опять напрягся. Все чем была занята его голова до сна вновь в нее вернулось. Что-то внутри него трескалось и трещало. Надежды на благополучный исход задания понемногу начинали таять и улетучиваться. От москалей он уже давно не ожидал ничего хорошего, но теперь и его подчиненные, поляки, шляхтичи, гусары, сливки его военных сил стали преподносить неприятные подарки. Шишкевичу была поставлена задача не ввязываться ни в какие сражения. Подпалить склады и незамеченными скрыться. Но он ослушался и вступил в бой, из которого никто не вернулся. И если все погибли это не самый худой исход. А ежели есть плененные? То москали узнают все и все планы полетят к чертям! Силы Адама Киселя иссякали. Из отряда, прибывшего в Московию, дюжины уже больше нет. И это не просто воины, это элита польского войска – гусары.

В мрачном, злом настроении он спустился на первый этаж. Там его ждал поручник и вернувшийся гусар отряда Андрея Шишкевича. При его появлении они встали, но Адам подошел к израненному гусару и положив руку на его плечо тихо сказал:

– Сідай герой, твої рани заслуговують на повагу.

Потом он сам сел напротив гусара и молча осмотрел того с ног до головы. Грязь, глина, кровь, запах пороха, - все смешалось в этом израненном и, видимо, страшно страдающем человеке.

– Розкажи, як все сталося?

С трудом переводя дыхание, постанывая и кривясь лицом от ноющих ран, гусар рассказал, как они старались выполнить приказ Адама Киселя, как все прошло гладко вначале, как они пробрались на склады и заложив бомбы, взорвали москальские товары. Но вот потом пошло все не так, как они хотели. Отходя от складов, они наткнулись на стрелецкий дозор и им пришлось уносить ноги, а стрельцы, бросившись в погоню, вызвали подкрепление и им пришлось укрыться в овраге, но их окружили превосходящие многократно силы москалей. Как Андрей Шишкевич, решил прорываться, а его и еще одного гусара оставил прикрывать их прорыв и как все погибли и только ему удалось спастись.

– Ти впевнений, що всі загинули? – спросил гусара Адам Кисель, когда тот замолчал.

– А як же, пане! Всі вбиті! – покачала головой гусар.

– І Андрій Шишкевич загинув?

– Так, сам не бачив, але чув, що козаки говорили.

– Гаразд, іди до лікаря, нехай перев’яже твої рани, - мягко, как только мог, сказал Адам, а когда тот ушел, приказал поручнику разбудить Акиню Шеина и позвать его вниз.

Оставшись один, Адам ударил кулаком по столу так, что крынка с молоком и миска с хлебом, накрытая рушником, подскочили и ударились друг о друга. В этот тяжелый удар лях вложил всю свою злобу и бессилие, которое с каждым днем, он это чувствовал, крепло и становилось уже обыденностью. Он терял своих людей. Из тридцати пяти гусар, что были с ним в начале похода осталось уже только двадцать. Один бесследно исчез в первую ночь нахождения в Московии, когда они остановились лагерем недалече от границы. Он не вернулся из караула и не найдя его, всему отряду пришлось спешно покинуть стоянку. Трое гусар погибли в небольшой схватке уже возле Петровской слободы. Верные воеводе Морозову стрельцы оказали им сопротивление и в результате боя его трое гусар погибли, правда ценой их жизней стал полный контроль над слободой. И вот теперь двенадцать гусар погибли в бою под Тулой. Вернее, конечно, погибло одиннадцать, один вернулся живым, но глядя на его раны, Адам засомневался в скором его выздоровлении. Еще кабы Шеин собрал свое народное войско, а то акромя полусотни почти безоружных отбросов у него никого больше не было. Адам видел, что русские с неохотой соглашаются с доводами боярского сына. Не бегут к нему в войско. Стрельцы и казаки наотрез отказываются, а посадские требуют денег за свое участие. Из всего, что было поручено Адаму, он выполнил только поджег складов. Ни вредительства на оружейных заводах, ни настоящего бунта, даже разбоев на дорогах он пока не сделал.