— А что так? Я тебе мешаю?

— Нет, я болею, и не хочу, чтобы ты заразился. Тогда уже нам обоим понадобится врач.

— Ясно, — печально усмехнулся он, — а денег-то нет. Спокойной ночи.

Он ушел, а с ним и все тепло, которое якобы исходило от чая. Темные окна взирали на нее с негодованием. «Что за стерва?» — так и кричали они, сливаясь своими гримасами с темнотой. Элина надулась и сильнее замоталась в одеяло, но сон не шел. На душе тревожно били в колокола изгнанные монахи, преданные собственной верой.

Постепенно ее глаза начали закрываться, в театре наступил антракт. Однако сон Элины длился не более двух минут. Где-то (может быть, и у нее в сознании) скрипнул пол, и она с ужасом уставилась во мрак перед собой. Голову стали атаковать различные картинки из виденных когда-то, даже в детстве, фильмов ужасов. За дверью точно привидение, а из телевизора сейчас вылезет девочка, хоть она и не смотрела пленку. Под диваном так точно знаменитый клоун Кинга уже подтачивает для нее ножи…

— Виски бы сюда. Поскорее бы ее перевезти, — прошептала Элина, уйдя под одеяло по самые брови.

До чего все это смешно! До чего она смехотворна. Как бы она не уговаривала себя повзрослеть, жить в таком большом доме ей еще не доводилось. Казалось, что в каждом углу притаилась нечисть и сверлит ее своими глазками-бусинками.

— Черт, — пробормотала девушка, вылезая из одеяла, которое не хотело ее отпускать.

Оказавшись на ногах, Элина поняла, что теперь все монстры смогут наброситься на нее, когда она потеряла защиту одеяла. Срочно в соседнюю комнату!

— Эля? Что такое? Плохо? — Алекс вскочил с кровати, откладывая Ремарка на тумбочку. — Эля!

— Плохо, — слезливо призналась она и села рядом с ним. — Без тебя.

Мужчина перевел дыхание. У него чуть сердце не остановилось. Он помог ей лечь в его объятиях и накрыл одеялом.

— Даже если ты против, я всегда буду с тобой, — тихонько сказал Алекс и поцеловал ее лоб.

— Я не против, — из последних сил пробубнила Элина, тут же проваливаясь в сонную лощину, где ее встретили дружелюбные слуги дедушки Морфея.

***

Одно дело - преследовать нечто безымянное, но совсем другое дело - найти его.

Говард Филлипс Лавкрафт «Данвичский кошмар»

Теплая вода царапающими струями смывала с полотна ее души угольные мазки переживаний и тревог. Самые изощренные маньяки, потрошащие своих жертв до последней косточки — страхи. Элина дрожала под водой, все прибавляя напор. Скоро кипяток начнет оставлять на ней ожоги, но ей было холодно.

— Нет, хоть бы не это, — дрожащими губами проговорила она, вылезая из душевой.

Махровое полотенце обхватило ее своими волосатыми руками, не согревая. Девушка быстро натянула на себя велюровый домашний костюм и достала с ванной полочки градусник. Всю ночь она буквально полыхала в огне, который казался ей страстью, но когда в шесть утра начал бить ледяными градинами озноб, сомнения по поводу температуры начали разгрызать камень ее уверенности в своем титаническом здоровье.

— Эля! Ты занята? Эля! У меня кое-что важное.

— Да, — прохрипела она; голос куда-то испарился, оставив от себя только предательский хрип.

— Эля!

— Саш, ну чего ты орешь? Выйду, тогда и скажешь!

— Прости.

Элина вздохнула, понимая, что переборщила. Она вообще, как оказалось, не самый лучший повар на этой кухне бытовых отношений. Вроде уже кухарка со стажем, а готовить изысканные деликатесы так и не научилась. Вечно пересолит, пересахарит, перебродит, недожарит, недоварит… Постоянно ее блюдам с Алексом чего-то не хватало.

— Ну что ты мне скажешь? — обратилась она к градуснику, медленно доставая его слабыми руками. — Тридцать семь и шесть… Нет… Нет!

Время глиняными шариками перекатывалось в ее потных от волнения руках, растрескиваясь и растекаясь. Заболела, черт возьми… В первом триместре беременности температура не есть хороший знак. Сегодня же позвонит в клинику.

— Эль, извини, если я тебе мешаю. — Алекс стал аккуратным, точно сапер, стоящий на растяжке. — Но мне нужно скоро уходить.

— Куда?

— Выйди, пожалуйста. Дверь бесчувственная, неохота с ней говорить.

Элина открыла дверь и выползла из нее облаком усталости. Теперь еще с этой болезнью промучается. А ведь шел третий месяц ее беременности. Третий месяц как жил ее сынок или барахтала ножками в животе ее дочка.

— Саш, тут такое дело…

— Элька, мне мама позвонила! Мама!

Мужчина закружил Элину на руках, стараясь быть максимально внимательным к своим движениям, однако радость захлестывала его.

— Мама?